болтали иногда. Только она воображала больно, строила из себя… потому что училась на курсах дизайна этого. Они с Кончей, которая ушла, вечно всем талдычили, что, как только выйдут из тюрьмы, сразу станут прямо святыми и дело свое откроют… в общем, чушь всякую пороли.
– После того как Джульетта освободилась, она связывалась с вами? Писала вам? Звонила?
– Мне? С какого бодуна?
– Но вы ведь заявили, что были ее подругой.
– Знаете, все эти тюремные дружбы очень скоро из головы выкидываются. Да так оно и лучше!
– А никто ничего не говорил при вас о том, где сейчас находится Джульетта?
– Делать мне, что ли, больше нечего, как всякие сплетни слушать!
– А разве ходили какие-нибудь сплетни про Джульетту после ее освобождения?
– Да нет вроде, нет.
– Можете идти.
– И только ради этого тут такой сыр-бор устроился? Вы что, больше ни о чем меня спросить не хотите? Ну ладно… Только скажите, кто вам подарил такую сумку, инспектор, страсть как любопытно.
– Пожалуйста, уходите.
– Неужто вам так уж трудно ответить? Муж?
– Немедленно уходите отсюда! – закричала я, выйдя из себя.
Женщина сделала рукой жест, словно застегивала рот на молнию, и, волоча ноги, вышла с циничной улыбкой на губах. Оставшись одна, я будто сдулась и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Села на стул и попыталась сделать несколько нормальных вдохов. Да, конечно, не так-то легко иметь дело с подозреваемыми, но поведение тех, кому уже нечего терять, бывают куда ужасней. Тут вошла Пилар:
– Ну как, инспектор, все прошло удачно?
– Боюсь, что нет.
– Эта Лола – она совсем отпетая, кошмар, а не баба.
– За что она здесь?
– Убила проститутку, свою товарку, видно, из ревности.
– И сама же назвала Кончу Диего убийцей, сказала, что та зарезала своего сутенера.
– Это правда.
Я в изумлении воззрилась на нее:
– Что эта убийца, вас удивляет, а что та – нет, да? Так всегда и бывает! Думается, для того и нужны суды и судьи, иначе мы всегда взваливали бы вину на тех, кто вызывает у нас большую антипатию.
Выходя на улицу, я обеими руками закрыла глаза. Я была совершенно вымотана, к тому же злилась на саму себя. Удушающая атмосфера тюрьмы плюс уверенность, что я неважно справилась с ситуацией, давили на меня так, будто на голову мне положили огромный камень. Гарсон, судя по всему, понял мое состояние, он ведь достаточно хорошо меня знал и поэтому сейчас помалкивал, не позволяя себе никаких комментариев по поводу нашего визита в Вад-Рас.
– Ладно, раз уж мы оказались в Побленоу, есть два места на выбор, куда можно зайти поесть: либо отправиться в Олимпийскую деревню, либо остаться в рабочем квартале. Я бы выбрал второй вариант. Здесь полно баров, где очень недурно готовят, да к тому же они дешевые.
– О деньгах можете не беспокоиться, разве мы с вами не омерзительно богаты?
Мои
