были храброй девочкой. – Храброй… и очень необычной. Она говорила невероятные вещи.
И обладала совершенно невероятной способностью. Теперь уже он ощутил, как у него подгибаются ноги, и осел на кровать. – Я очень устал, мисс Флэнаган. Извините меня. – И он провел рукой по лицу.
– Да… вижу. – Она еще раз взглянула на него, а потом наконец отвела глаза. – Надеюсь… я вас не огорчила. Может, нам с вами еще удастся поговорить в ближайшие дни. Мне бы этого очень хотелось.
– Конечно. – Он представить себе не мог, о чем они могли бы поговорить, но все равно кивнул.
– Мы ужинаем в семь. Прошу, присоединяйтесь. Хорошо бы нам всем немного узнать друг друга. Боюсь, мои тетушки чересчур старомодны, к тому же в Кливленде сейчас всякое творится, и все мы сильно напуганы. Думаю, вы уже слышали, что здесь по улицам… бродит… безумный мясник?
Он снова кивнул, и она наконец выскользнула из комнаты, притворив за собой дверь.
3
Мэлоун не хотел ужинать в обществе женщин, но он проголодался, а бродить в зимних сумерках по незнакомому району в поисках пищи ему хотелось еще меньше, чем садиться за стол с чужими людьми. К тому же стоит растопить лед. Если он останется в этом доме, пусть даже совсем ненадолго, лучше сразу покончить со всеми неловкостями.
Он дважды выходил на улицу, чтобы забрать из багажника свои вещи и переставить машину за дом, под сень строения, отдаленно напоминавшего конюшню. Во дворе похоронного дома по соседству не было никаких построек – если они и существовали когда-то, то теперь уступили место объездной дорожке, заворачивавшей на задний двор, и пандусу для разгрузки. У дома, стоявшего прямо за ним, того, в котором помещалась клиника, тоже виднелась конюшня – такая же, как у Косов, хотя стена между участками и загораживала ее почти целиком, так что видна была только крыша. Все три дома, очевидно, строились в одно время – так сильно походили друг на друга и их фасады, и общий стиль.
Держа в руках коробку с бумагами, он распахнул заднюю дверь дома, и к его ногам тут же шмыгнул, протискиваясь внутрь, рыжий кот. Мэлоун неловко отшатнулся, пропуская его, и наступил ему прямо на хвост. Рявкнув от боли, кот кинулся в новое жилище Мэлоуна и исчез под кроватью, явно намереваясь зализать себе раны.
– Неужели это ты, Чарли? – спросил Мэлоун, поставив на стол коробку. Он опустился на корточки у кровати, приподнял покрывало, заглянул в темноту и услышал в ответ громкий, угрожающий хрип. Да, это и правда Чарли.
– Ты меня не помнишь, зато я помню тебя, – прошептал Мэлоун. – Не будь меня, ты бы до сих пор жил в Чикаго и не прятался бы под этой прекрасной кроватью.
Кот зашипел, не сводя с Мэлоуна негодующих разноцветных глаз, и тот вспомнил свою первую встречу с Чарли – так ясно, словно с тех пор прошло не пятнадцать лет, а всего лишь пятнадцать дней.
На следующий день после убийства Флэнаганов, за два часа до начала смены Мэлоун отправился в книжный О’Брайана, находившийся всего в каком-нибудь квартале от дома Флэнаганов, по соседству с цветочной лавкой Шофилда. И Мэлоун, и все в округе прекрасно знали, что цветочной лавкой на самом деле владеет печально известный
