лица нескольких поколений позади. Целое море людей окружало эту женщину, и все же. Сколько еще в этой стране было таких вот кухонных столов, рассчитанных на большую семью, в домах, которые кто-то однажды покинул, оставив других доживать свой век в одиночестве.
Эйра объяснила, что с похоронами пока придется повременить.
– Он начал заглядывать в мой сарайчик возле дома девять-десять лет назад, – завела свой рассказ Карин Баке, когда они уселись, – интересовался редкими предметами, которые я помогала ему доставать. Старинный барометр, компас времен войны – ему нравились такие вещи. Ну а потом случилось так, что мы подружились. Он приезжал сюда всегда к обеду. Я кормила его, а он помогал мне по хозяйству. Вон сменил прокладку на протекавшем кране. В доме ведь все время что-нибудь ломается. Потом вместе смотрели какие-нибудь передачи по телевизору, чаще всего по каналу «Знание». Дальше этого мы не заходили. Он был слишком мрачным. Мне не хотелось впускать его тоску в свой дом. Но я все равно скучаю по нему. По ощущению, что кто-то дышит рядом с тобой одним воздухом.
– Вы говорили с ним о том, что случилось, о его сыне?
– Нет, нет, что вы! Это была запретная тема, или, как это сейчас модно говорить – no-go-zone[5]. Стоило мне однажды заикнуться об этом, как он тут же рассвирепел. На склоне лет с таким и подавно не хочется связываться.
Эйра решила удовольствоваться обычными вопросами. Когда вы видели его в последний раз? Были ли у него какие-нибудь враги… А впрочем, бывают ли у обычных людей враги?
Скорее недруги, решила Эйра.
– Большая часть Одалена, – кивнула Карин Баке, – так ему, во всяком случае, казалось. Был убежден, что все настроены против него. Якобы это он виноват, что воспитал своего сына таким. Но Свену даже в голову не приходило, что его могут за это убить. Ведь его убили?
– К сожалению, я не могу об этом говорить.
Карин Баке разыскала фотографию, сделанную пять лет назад на ипподроме. Свен Хагстрём на ней выглядел насупленным, но все же куда более живым, чем на старом снимке в водительском удостоверении семилетней давности.
Однажды она составила ему компанию в его поездке в Даннеро, рассчитывая вкусно пообедать и мило провести там время.
– Хотя на деле его только конные бега интересовали. Любил простаивать с другими мужиками на холме, потому что оттуда было лучше видно – обожал ощущать скорость, слушать стук копыт.
Они не стремились поддерживать друг с другом контакт, но временами все же случайно сталкивались. В последний раз это произошло совсем недавно, в конце весны, когда последние, упорно не желающие таять льдины наконец-то унесло в море. Свен Хагстрём оказался в их краях с Патраском, и Карин, увидев его из окна, вышла ему навстречу.
– А Патраском зовут его пса?
Она рассмеялась.
– Свен считал, что эта кличка ему подходит. Он взял пса из собачьего приюта, где тот оказался в результате какой-то
Запретная зона (
