курсе, где ее держат, тетя, – попыталась максимально мягко ответить я, понимая, что сейчас в женщине говорит паникующая мать, а не здравый смысл.
Но Ханна Моллс словно не слышала меня. Она шагнула вперед, вцепилась в мою руку холодными пальцами и лихорадочно зашептала:
– А лучше повлияй на магистра и поговори о заключении Лилит. Можно же сменить это все на домашний арест?
– Повлиять?!
– Да-да, мы знаем, что он за тобой ухаживает, и, поверь, совсем не осуждаем. – В разговор наконец-то вступил дядя и даже помахал руками, видимо, чтобы продемонстрировать, насколько они легко к этому относятся.
– И потому вы сделали вывод, что я стану просить у него за Лилит?
– У тебя есть что ему предложить, а нам совершенно нечего, – развел руками дядя.
После острого разочарования во мне начала подниматься злость.
Я вырвала запястье из хватки тети и отчеканила:
– Лишь то, что вами движет горе, хоть немного вас оправдывает сейчас. Но в остальном ваша идея не просто бредова, она оскорбительна.
Как ни странно, меня словно не слышали. Тетя твердила как заведенная:
– Все будет в порядке. Мы проконтролируем ее, она никуда не сможет выйти. Адель, это же нечестно, это жестоко по отношению к столь юной девушке! Ведь она просто ошиблась! Фатально ошиблась!
– Да?..
– Да, конечно, – горячо подхватила тетя. – Это все книга ее попутала! Сама Лилит очень хорошая девочка! Ты же ее знаешь!
– Вот именно. Я знаю. А вот вы – нет. Она никогда не была хорошей девочкой.
– Нет, ты что, такая малышка… помнишь, как она играла на пианино в своем розовеньком платьице? Такая милая, такая добрая.
Угу, а потом на этом пианино играла я. И «милая и добрая» якобы случайно опрокинула крышку и едва не прищемила мне пальцы.
– Помоги, племянница! – еще раз взмолился дядя.
– Как у вас вообще поворачивается язык о таком просить? – Я развернулась к лестнице и остановившись на первой ступени, горько усмехнулась и добавила: – Хотя да, это же не вы лежали, истекая кровью, на алтаре.
– Но…
– Ханна, хватит. Видишь же, что она не хочет ничего делать для нас.
Я остановилась и, покачав головой, заметила:
– Вас я могу понять хоть как-то. Вы, в меру своего понимания о хорошем, желали мне этого. Но вот Лилит… я действительно НИЧЕГО не хочу делать для человека, который практически меня убил. И вы не знаете, что она творила еще, не так ли? Слепо ее оправдываете.
– Лучше быть слепыми, чем жестокими! Ты ведь не поинтересовалась своим братом, не так ли?
– Натан?..
– Иди, иди, – с некоторым злорадством ответил дядя.
Ага, понятно. Мелкая месть и ничего не скажут.
Решив не допытываться, я максимально быстро покинула здание нотариальной
