чувство не проведешь. Не знаю, были ли они похожи с сыном, ведь я даже лица Кая толком не видела. Интересно, кто его отец и почему он никак не помогает семье.
– Я бы попросил вас подождать во дворе, – откашлялся капитан Морозов.
С моим отцом он говорит другим голосом.
– Не могу. Там дождь начался, – невозмутимо отвечает она.
– Так мне тоже ждать тут? – неожиданно спрашивает отец.
Морозов буравит моего отца внимательным взглядом, словно проверяя, будет ли тот держать себя в руках. Наверняка по строгим правилам отцу потерпевшей нельзя было оставаться с матерью Кая даже в одном коридоре.
– Да.
Отец касается моих плеч.
– Не переживай, я буду ждать здесь, а ты будешь не одна. Помни про адвоката.
Киваю. Капитан Морозов распахивает для меня дверь. Внутри тускло горит лампа, а основное внимание сразу приковывает огромное прозрачное стекло в рамке.
За стеклом еще одна комната, и вот там светят сразу несколько ярких белых ламп, которые уничтожают любые тени, чтобы ничто не могло изменить лиц. Они стоят там, спиной к белой стене, пять парней. Все в черных защитных масках и черной одежде.
Дверь захлопывается, отрезая меня от коридора и отца. Успеваю услышать только его приглушенный расстоянием голос:
– Меня зовут Платон Дмитриев.
И тихий женский:
– Да уж я знаю, кто вы.
– Встаньте сюда, Юлия.
Морозов указывает на нарисованный белой истертой краской квадрат напротив окна.
Пять высоких парней в черном пугают, а ответственность за каждое сказанное слово сдавливает горло тугим шарфом. Я с трудом передвигаю ноги, теряя все изящество разом, так что никто и не поверит мне, что я балерина, если узнает об этом сейчас. Сердце колотится в груди так истошно, что кажется, даже отец в коридоре может его услышать. Шея втянута в плечи, и я боюсь поднимать глаза выше, туда, где сверкают только глаза над одинаковыми черными масками.
– Сосредоточьтесь и внимательно посмотрите на них. Не волнуйтесь. Мы никуда не торопимся.
Несколько раз моргаю, прежде чем поднять глаза.
Тянуть все равно не выйдет. Я уже здесь.
Меня тут же слепит яркий белый свет, отраженный от такой же стены за спинами подозреваемых. Взгляд метается между пятью одинаковыми батниками из плотной черной ткани. Парни стоят недвижимо. Как будто пять манекенов в витрине магазина, но все куда серьезнее, а я не выбираю сейчас одежду.
Мне требуется вся смелость, какая у меня только есть, чтобы все-таки поднять глаза выше. Даже в свое первое выступление на большой сцене я не переживала так сильно.
Пять одинаковых черных масок не упрощают задачу. Сколько незнакомых людей я могу встретить за день в таком городе, как Питер? Сотни. Случайные лица, которые мелькают на эскалаторах, сонные попутчики в метро, обслуживающий персонал на улице, кафе, и даже в театре. Этих
