это знал наверняка и все-таки спросил.
– Нет, не доводилось, – подтвердила она и продолжила: – Но я сейчас не могу, у меня куча работы.
Она снова скрестила руки на груди, словно защищаясь, и, не глядя на него, произнесла:
– Я не могу поехать с тобой, Мансур.
– Мэнни, – автоматически поправил он. – Не можешь или не хочешь?
Амаль прикусила губу и опустила взгляд. Она казалась загнанной в угол.
Мансур надеялся, что не он и не его предложение тому виной.
Он снова посмотрел на заброшенную стройплощадку, вспомнил, с каким жаром она говорила о своем проекте, и неожиданно предложил:
– Сделай это ради больницы.
– Прошу прощения?
– Я предложил тебе согласиться ради больницы, ради спасения жизней десятков, нет, даже сотен тысяч жителей Харгейсы.
Лицо Амаль прояснилось, и она улыбнулась.
От этой улыбки сердце Мансура пустилось вскачь, и он понял, как дорога ему Амаль и какую власть она над ним имеет.
Он судорожно сглотнул и продолжил:
– Я знаю, что моя мать вызвала меня сюда, и ты не имеешь никакого отношения к ее лжи во спасение.
Казалось, Амаль не замечает его волнения и ждет дальнейших разъяснений. Она такая красивая, спокойная, полная достоинства и любопытства одновременно.
«Такая кого хочешь сведет с ума», – пронеслось в голове у Мансура.
– Мой тебе совет: если решишь присоединиться ко мне в Аддис-Абебе, сделай выбор сама. Не ради моей матери и не из-за того, что другие подумают о тебе.
– Для себя? – уточнила она.
– Да, для себя, – подчеркнул он. – В конечном счете ты знаешь, что для тебя лучше.
Амаль некоторое время молчала.
– Это трудное решение, – наконец промолвила она.
– Но его нужно принять, – сказал Мансур.
– А как бы ты поступил на моем месте? – поинтересовалась она.
– Если бы я думал, что поездка что-то изменит, я бы ее предпринял.
– А если я твердо верю, что ничего не изменится? – прошептала она.
Мэнни не знал, что ей сказать. Он подозревал, что она все равно все решит сама, и потому ответил:
– У меня был выбор не становиться генеральным директором. Я мог бы легко отойти в сторону и позволить другому кандидату занять эту должность.
– Почему ты этого не сделал?
Он погладил бороду.
– Потому что я чувствовал, что лучше всего подхожу на эту должность. И я по-прежнему в этом уверен. Я работаю день и ночь. И у меня нет никакой личной жизни.
Он и большинство друзей растерял из-за постоянной занятости. И с семьей практически не общался.
– Я не виделся с мамой целый год, – признался он. С тех самых пор, когда вынужден был приехать домой уже после похорон отца, чтобы поддержать мать.
– Но вы разговариваете
