и предаваться глубокой печали столь грустному повороту дела у восходителей не было особенных причин – могли быть только некоторые недоразумения.
Ох уж, эти дамы!
– Ну, где, скажите, мы же брали… тот же штопор? Он забыт остался?
– А Вы, поручик, как гитару вдруг забыть могли, когда ещё вчера уверили компанию в отменном времяпровождении?
– Ах, да! У вас всегда: то ложная тревога, то, в самом деле, горцы разошлись…
– Ах, думаете, вам с рук сойдёт?
– Мы всё же дамы?! Тащить на гору… и с утра! Простите, продолжать… известно, можно долго.
– Но вечером в «вокзале» поквитаемся мы с вами, и не отвертитесь…
– Ох, эти нам мужчины!
– Позвольте, где же вилки и ножи?
– Нам путь обратный предстоит – всё вниз нести?
– Да как же можно?!
Как хорошо, когда на восхождении присутствуют ещё и дамы. Какое счастье и соблазн! Они так веселы в начале: смеются, радуются… точно дети. К концу подъёма многое менялось – и смех не слышен и упрёки в сторону мужчин так и готовы с языка сорваться.
Заметить стоит, что в молчании мужском невысказанность та, однако, оставалась. Ну что тут можно возразить, когда от самого рожденья и кроме перелесков да оврагов подобное увидеть представляется не часто, а тут какие-то упрёки? Но напряжение сие снималось неизменно за «столом», а после…
Через какой-то час сосуды французского происхождения недвусмысленно просвечивались унылой пустотой. Запитые их содержимым копчёный окорок и зелень благополучно перекочёвывали в желудки восходителей. Да, всё когда-нибудь кончается.
Тогда-то, к всеобщему согласию и удивлению непосвящённых, из дорожной сумки доставался весомый аргумент: внушительных размеров глиняный кувшин, что говорило в пользу неунывающих мужчин. И восторгу от подарка не было предела: вино от местных виноградников – «…а мы не знали?!» – оказывалось ничуть не хуже заморского.
Тосты, эпитафии и другие упражнения в изящной словесности так и лились рекой, не оставляя от испорченного было настроения камня на камне. И вскоре после съеденного и выпитого наступала леность, комплименты дамам получались всё откровеннее и прозрачнее, а прошлые обиды и несчастья выглядели смешными, не стоящими даже малого внимания.
Правда, компанию – как-то вот и почему-то… – смущала перспектива спуска к обетованным низинам. Явно переоценив собственные силы – что в потреблении напитков, что в скалолазном мастерстве – искатели приключений исподволь посматривали в сторону крутой каменистой тропы, преодолеть которую им неизбежно предстояло. Тропа же, каким-то странным образом изменив направление и засыпавшись множеством неприлично неотёсанных камней, казалась намного круче и извилистей, чем при утреннем подъёме, что при ближайшем рассмотрении навевало тоску.
Городские строения, – вот только
