и отзывчивостью. Многие годы спустя, став взрослыми и самостоятельными людьми, её бывшие питомцы разыскали нас и с порога закричали, что пришли к своей дорогой Маме…
А тогда мама доверила старшей воспитаннице ключ от нашей квартиры, и ребятишки стали часто бывать у нас. Все с удовольствием играли в школу, хотя «учительниц» было много, а ученица всего одна.
Азбуку я быстро выучила, но складывать буквы в слова у меня никак не получалось. И я хитрила: по памяти повторяла за «учительницами» целые абзацы, водя пальцем по строчкам и делая вид, что действительно читаю. Однако наставница постарше разоблачила мои уловки, дав прочесть незнакомый текст. Что и говорить, конфуз случился грандиозный. Но умная девочка не стала меня стыдить, а, взяв со стола газету «Правда», ткнула пальцем в название и попросила назвать буквы. Я их перечислила, и тут у меня в голове словно что-то «расщёлкнулось». Буквы сложились в слово, и оно вылетело из меня: «Правда»!
И я громко начала читать передовицу, не понимая сути, но зато упиваясь свежеприобретённым умением читать. «Учительницы» поставили мне пятёрку с плюсом и поспешили в детдом рассказывать о своих успехах в обучении малышни, а я вечером ошарашила родителей, прочитав им вслух всю первую полосу отцовской газеты «Советский Север». Вот что значит дочь газетчика! А то всё букварь да букварь…
Дольше всего мы прожили в районном центре М. – целых пять лет, а воспоминаний о тех годах мне хватило на всю жизнь. Там я пошла в первый класс, там остались мои друзья детства, там до сих пор хранят память о моём отце – газетчике по призванию, умном, интеллигентном, совестливом и очень скромном человеке, бессребренике. Вот только бревенчатый одноэтажный дом, где в одной половине находилась редакция газеты и типография, а в другой поселилась наша семья, увы, не сохранился: в одно из могучих половодий Обь снесла в низине многие дома и хозяйственные постройки. Не устояла и конюшня, куда я частенько наведывалась полюбоваться на Рыжку, рабочую лошадь, и легкоупряжную Звёздочку. По семейной традиции под Новый год отец запрягал Звёздочку в кошёвочку[6] и устраивал нам праздник, вывозя в ночь за село по зимнику.
У каждого человека есть своё понятие о счастье. А моё идёт из тех ночных поездок по тракту вдоль зимнего леса. Невозможно высказать словами, что я испытывала, глядя на яркие звёзды в ночном небе, когда кажется, что это весь мир движется вокруг тебя, а ты находишься в состоянии покоя.
Но самое неизгладимое впечатление произвело на меня северное сияние, которым мне довелось полюбоваться не раз и не два. И никакие фейерверки так не потрясали моё воображение и не восхищали, «приводя в священный трепет» (по Иммануилу Канту), как те небесные картины…
Однако счастье не может продолжаться бесконечно.
Из приобских просторов мы перебираемся в областной центр: отец пошёл на повышение. Сборы недолги: всё имущество вместилось в деревянный сундук. Корову пришлось продать. Подружки подарили
Кошёвочка – лёгкие сани для выезда со спинкой и бортиками, обитые внутри войлоком. К спинке кошёвки крепилось сиденье для троих человек, а спереди находился облучок (сиденье) для кучера (возницы). И обязательно огромный тулуп из овчины (это у И. Л. Сельвинского – медвежий мех).
