и образованных монахов трудно было найти кого-нибудь, худо-бедно понимающего язык ааренданнцев, а уж наёмники-то зачастую вообще читать не умели – куда им такие премудрости!
Это был, впрочем, ещё не совсем конец: под картинками давно угадывалось что-то твёрдое. Это оказался металлический диск размером с ладонь без пальцев, составленный из нескольких секторов немного разного радиуса и к тому же разного цвета: одни были тёмно-зеленоватыми, как старая медь, другие же грязно-жёлтыми. Зеленоватые секторы в центре сливались, и в месте их соединения можно было скорее нащупать, чем разглядеть, несколько мелких неровностей. Айдану показалось, что это может быть буква или символ какой-то – но что за язык? Уж точно не гевинтерский. Айдеи? Непонятно… В одном из более светлых секторов чьей-то умелой, безошибочной рукой был процарапан полумесяц, а в нём – похожая на орла птица с широко раскинутыми крыльями. Над ней парили ещё четыре непонятных загогулины: одна напоминала шкаф, заставленный всякой всячиной, другая – ключ, третья – большую квадратную жабу с квадратными же пузырями на спине, а последняя вообще ни на что не была похожа. Обилие непонятностей привело Айдана в такое смятение, что он пообещал себе разобраться потом, а пока отложил диск подальше.
Следующий документ был на другом пергаменте, чем у портретов – более толстом и более жёлтом, пожалуй. Буквы изрядно выцвели, но кое-что можно было разобрать, и, как новая, красовалась незнакомая Айдану эмблема – вроде скипетра с крыльями из огня, с венцом из лучей вокруг навершия. Художник был явно не тот, что рисовал спутников Дейермера, совсем не такой вдохновенный, но вполне аккуратный, справившийся с тем, чтобы всё было симметрично. Надпись под ней была на альденском – на языке Альдонии, одного из южных приморских городов – и это был наказ привести какой-то груз, природа которого должна была остаться загадкой для получателей – иначе перевозчику грозила смерть. Упоминались деревня, река и незнакомый хронисту город на побережье, в каждом перечислялись потенциальные помощники, да сразу дюжина. С Дейермером это вряд ли было связано, и Айдан разочарованно отложил послание.
Ниже, сложенная втрое, обнаружилась добротная карта Северной марки: вот волнистая дуга Ведера – а он, кстати, даже подписан, – вот пунктирной линией крадётся Пустой тракт, бурлят кругляши Белых холмов; отмечены Ланциг и Толимар, Молин и крепость Торнау. Далеко на северо-западе, за орочьей пустотой, воткнута палаточка с надписью «Курбагын» – это что-то вроде столицы зеленокожих, а рядом с ней, у самого подножья Замороженных утёсов, красным поставлен крестик безо всякой подписи. Был и ещё один: на юго-востоке, между Белыми холмами и Райффенталем. Последний, третий крестик обретался на юго-западе у истоков Вайта, невдалеке от серебряных рудников Киллфасты. Какое-то время Айдан провёл, тщетно пытаясь разгадать, что значили эти алые пометки, кривые, начирканные, должно быть, второпях. Ни в одном из этих мест, казалось бы,
