коня. Тот едва не опрокинулся и осел крупом, чтобы восстановить равновесие. Его хозяин от неожиданности резко завалился назад и развел руки в стороны, невольно полностью открывшись. Надо быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться такой возможностью. Острие моего меча метнулось прямо в черную прорезь в шлеме крестоносца и вошло в него с противным хрустом. Голова рыцаря конвульсивно дернулась. Если бы я вовремя не выдернул назад клинок, то мог не удержать оружие.
Рядом послышался одобрительный возглас:
– Молодца! Только как ты здесь оказался, парень?
Стремительно обернувшись, увидел позади себя высоченного Гаврилу Алексича. Стальные пластины его юшмана были залиты кровью, но судя по широкой улыбке, запутавшейся в редкой бороде, кровь была чужой.
– Тебя ищу, Гаврила Алексич!
Пшеничные брови удивленно поднялись.
– Ась? На кой я тебе?
Тут его внимание отвлек шустрый кнехт, решивший, что наступил очень удобный момент для того, чтобы перерезать сухожилия на задних ногах богатырского коня. Гаврила взмахнул шестопером, и свей растянулся на земле с проломленным черепом, и шишак не помог.
– Ась? – повторил он свой вопрос, снова повернувшись ко мне, как будто ничего не произошло.
В двух словах я передал ему волю князя, а потом спросил:
– Как думаешь, если здесь останусь, князь не будет ругаться?
Гаврила засмеялся.
– Не-а, не будет. – Указав рукой в сторону леса, добавил, – Вишь, княже сам сюда ужо скачет, неугомонный…
Но посмотреть в ту сторону я уже не смог, потому что в этот момент сразу несколько шведских латников во главе с двумя бронированными крестоносцами навалились на нас с разных сторон. Шестопер Гаврилы взметнулся вверх. Терминатор подо мной вдруг снова вздыбился, принимая удар копьем в центр железной пластины на своей груди. Я стиснул зубы и принял бой.
Свист многочисленных вражеских мечей со всех сторон поначалу обескураживал, и казалось, что отбить их все только лишь щитом было невозможно. Один из этих ударов – кажется топором – оказался настолько сильным, что, казалось, чуть не оторвал мне руку вместе с плечом. Яростно заорав, я запустил щитом в чью-то оскаленную рожу, выхватил из заплечных ножен саблю и начал рубиться с наседавшими врагами с двух рук. Шведов было слишком много… Не хватало скорости! Мелькнула мысль – «Двигаюсь слишком медленно… Слишком медленно! Надо УСКОРИТЬСЯ!»
Мое сознание странным образом замерцало, и дальнейшие события запомнились только в виде ярких фрагментов, прерываемых краткими моментами черного небытия.
Состояние полной свободы, чувство растворения в битве, казалось бы, должно переполнять эмоциями. Но мое спокойствие убийственно, холодная ярость оттачивает каждое движение. Зрение вдруг обострилось, обзор увеличился, перемещения стали стремительны, удары смертоносны. А главное, я точно знаю, что мне надо делать, легко
