ли, поприятней поговорить в такой милый вечер? Ты знаешь что-нибудь про судомоделизм, Джефф?
– Судомоделизм? Не очень, а что?
– Моя очаровательная сестра, – пояснил Кеннет, – уломала меня пойти с ее сынишкой в Вэлли-парк завтра утром, перед моим возвращением в Большой Дым. Он ожидает увидеть человека, который знает, что делает, а я понятия не имею.
– Как хороший журналист, выедешь на блефе, не сомневаюсь, – сказал Джеффри.
– Чего ты с ним такой резкий был? – спросила потом Мэри, когда Джеффри провожал ее домой. Перевалило за девять, очередной летний вечер подходил к концу. Тенистые улицы Борнвилла все еще затапливал бледно-зеленый свет.
Вместо ответа Джеффри задумчиво проговорил:
– Джейн все правильно сделала, что вышла замуж за Дерека Сэндерза. На пару ступенек поднялась.
– На пару ступенек?
– По общественной лестнице. Они с Кеннетом не очень-то отсюда, между прочим. Росли в Коттеридже, в малюсеньком “ленточнике”. Я его видел разок. Как есть стена-к-стене.
Вы только послушайте его, подумала Мэри. Ты-то со своими родителями до сих пор живешь в бунгало. Деревянном вдобавок. Но сказала она только это:
– Думаешь, значит, они из простых?
– Нет, но, надо сказать, они из низов среднего класса, а не из середины среднего класса, как мы с тобой, – ответил Джеффри. И добавил: – Он этот свой выговор брумми скинет в Лондоне быстренько, вот увидишь.[17]
Мэри не понимала, какая разница, из низов ты среднего класса, из середины его или еще откуда. И даже не замечала, что у Кеннета есть какой-то выговор. Джеффри же в тот вечер – сплошная заноза в известном месте. Что это на него нашло?
Возле калитки в их сад они остановились, и Джеффри опустил теннисные сумки на землю, чтобы взять обе руки Мэри в свои. Сопротивляться она не стала, однако сердце ее к этому не лежало.
– Я вот что хочу сказать, – продолжил Джеффри, – я завтра еду гулять. Утром приедет кузина Шила со своим женихом, мы собираемся в Молверны. На пикник.
– Вот как?
– Его зовут Колин. Колин Тракаллей, – продолжил Джеффри, словно это имело значение. – Думаю, семейство поручает мне его оценить.
– Насчет выговора? – спросила она с подначкой.
Джеффри вопросом пренебрег.
– Хочешь с нами? Вчетвером будем. Было бы здорово, если б ты согласилась. Ну, то есть, для меня здорово.
Мэри помедлила. На завтра планов у нее не было. Вместе с тем у нее сложилось намерение – намерение столь смутное, что планом его назвать вряд ли можно. И на Джеффри она не на шутку сердилась.
– Извини, не могу, – сказала она. Нужна была ложь. Врать она умела так себе, но быстро измыслила кое-что. – Я обещала маме, что поеду с ней по магазинам в Город. На целый день. С обедом в “Рэкэмзе” и все такое.
– Эх, ну что ж, жалко. – Он вздохнул. – Эх, ну что ж, – повторил, а затем склонился к ней с прощальным поцелуем.
Брумми (
