теплый свет. – До войны. Здесь ничего не изменилось. Нисколько.
– Мне здесь очень нравится, – сказала Мэри. – Но не верится, что ты особо скучаешь по этим местам. В Лондоне столько всяких дел, если сравнить.
– Это правда, – отозвался он.
– Ты когда туда переехал?
– Чуть больше года назад. Ты права, тогда и впрямь казалось, что как раз там все и происходит. Фестиваль только-только начинался. И все новостройки возникали на Саут-Бэнк. “Скайлон”, Сады удовольствий[18]. Уйма всякого замечательного.
– Здесь, надо полагать, в общем, задворки.
– Не то чтобы, – сказал Кеннет. – Скорее, оазис, может. Тут очень… укромно, да? Они привилегированные – те, кто здесь живет, но сомневаюсь, что местные так на это смотрят. Как лондонцы, живущие в Хэмпстеде[19]. Люди, которым в жизни повезло, не очень-то любят, когда им об этом напоминают.
– Считаешь, мне повезло?
– Конечно. Могла бы родиться где угодно в какой угодно семье. А родилась здесь. И это очень здорово.
Как раз тут к ним подбежал Тимоти – обратить внимание дядюшки на продвижение их судна. Его наконец сдуло с середины пруда, и кораблик устремился к дальнему берегу. Кеннет взял племянника за руку, и они вместе бросились ловить лодочку. Мэри поначалу чувствовала себя довольно-таки уязвленной его замечаниями – ей не казалось, что ее семья “привилегированная”, и само слово ей совсем не нравилось, – но она, как это было ей свойственно, отмахнулась от этого чувства и со всем вниманием принялась наблюдать, как те двое вылавливают свою яхту. Кеннет явно любил детей и умел с ними общаться, и у Мэри в списке желательных мужских качеств это занимало высокое место. Они вновь запустили лодочку – на этот раз, кажется, получилось лучше поставить ее на курс, и она прямиком устремилась к Мэри; оказалось, когда судно подобралось поближе, что это хорошо сработанная миниатюра, корпус выкрашен в глянцевитый насыщенный красный, паруса легонько надувались на ветру. Сияя гордостью обладателя, Тимоти не сводил с кораблика глаз и шагал за ним вдоль берега.
Удовлетворенный ходом дела, Кеннет вернулся на скамейку к Мэри. Некоторое время они молчали. Затем Мэри как бы между прочим спросила:
– А Дартфорд близко от Лондона?
– Дартфорд? Довольно близко, да. Где-то полчаса на поезде, думаю. А что?
– Я туда в сентябре еду. Там колледж, учат физической культуре.
– Физической культуре? В смысле – физкультурный?
– Верно.
– Собираешься быть учительницей физкультуры, значит? Толково. Уверен, у тебя получится. Сколько там пробудешь?
– Три года. То есть в Лондон я буду ездить довольно часто.
Кеннет намек уловил не сразу, однако ему это все же удалось.
– Хорошо, – отозвался он, суя руку в карман, – в таком случае нам и правда надо встретиться. Я хотел сказать… в
Сады удовольствий – парк аттракционов и развлечений, устроенный к Фестивалю Британии.
Хэмпстед – район на севере Лондона, значительную часть которого занимает крупнейший в Лондоне лесопарк Хэмпстед-Хит. Ныне район имеет славу богемного, жилье в нем дорого даже по лондонским меркам.
