– доска.Для тех, кто преуспел в науке споренья —
дубовый крепкий стол… что бастион.
(С табличкой: «Изменяю ход истории».)
…Уже лет двадцать, как пустует он.
А между ними старенькие парты,
конторки, тумбочки и бочки. Чем не… СТОП!
Тут перекур! Для некурящих. Что?.. Не парьтесь.
Вас не попросят вышивать крестом.
Вы озадачены? Вам хочется трудиться?
Впервые… Вновь? Ну да… Вас ждёт успех.
Блаженен всякий одарённый дикцией
и избежавший бряцанья доспех.
* * *
Вновь проводив последнего клиента,
я зал окину взглядом знатока.
Да. В заведеньи не хватает суккулентов
и среди прочего, пожалуй, верстака.
Но кто это? За столиком пустующем…
В накидке… И когда он тут возник?
А вдруг… в игру опять пришёл вистующий.
А вдруг реальный. Настоящий. Не из книг.
Мне б обслужить. Спросить: «Какого чаю,
или мороженое?..» Ноги как вросли.
Средь сонма – мысль одну я различаю:
что мы до встречи с ним не доросли.
А он молчит. А он не шелохнётся.
И не понять: он шутит или нет.
И только желваками сердце бьётся.
Когда б носил – я б выронил лорнет.
Доверие…
Я был любимцем всех соседских пьяниц
за то, что слушал (просто) и… не пил.
Я видел упреждающий румянец,
но не отказывал и впрок сил не копил.
Да, слушал, подмечая что ни разу
за много лет не сбился ни один…
в своих исповедальных пересказах
реальных и придуманных картин.
Зимой, в ботинках с тонкою подошвой,
корил себя «гнилой интеллигент».
В сознаньи пьяниц – больше, чем хороший.
В своём – трусливости эквивалент,
кто дома объяснял, что задержался
с Ефимычем. Что славно во дворе.
Я помню мальчика. Он в окнах отражался.
– Я научусь быть с ними «поскорей».
Не кара и не дар – жизнь без надменности
к тому, кто слаб, навязчив. К тем, кто пал.
Так тошно объяснять всё повседневностью.
Так глупо сетовать, что зарастёт тропа.
Не научился. Мало силы воли?
Нехватка обладанья и ума?
Как ни крути – дороги станут полем.
Доверье оправдал? Всё кутерьма.
Без телескопа различаю в бездне
планету неизвестную другим.
Живут там без идиллии помпезной
утопшие в слезах своих богинь,
исчезнувшие тихо, незаметно…
(Ведь многие – так незаметно пьют).
Нет-нет, совсем не кара та планета.
Не дай вам бог найти на ней уют.
Доктор
Непонятно, как этот поступок в словах обозначить.
По пословице не опустело достойное место?
Доктор1 должен был стать музыкантом,
но вышло
Посвящается мужу сестры моего дедушки – Осипу Борисовичу Шендельсу, заведующему туберкулезным санаторием в городе Курске, отказавшемуся бросить больных и погибшему, добиваясь от нацистских оккупантов человеческого отношения к больным.
