Кроме того, разве твоя подруга не вернулась из Индии?
Прошлой ночью она упоминала об этом и о том, что ей нужно будет найти какое-нибудь жилье. Я прямо тогда хотел предложить ей остаться, но постеснялся.
Ее глаза засияли.
– Давай отпразднуем! Мы могли бы покататься на коньках.
– Покататься на коньках? Зачем?
– Затем, что это весело! Я тебя научу.
Я вырос с мыслью, что «веселье» – это потакание своим прихотям. «Единственный способ добиться успеха в жизни, – говаривал мой отец, – это упорный труд».
Кроме того, как кататься на коньках с моей координацией?
– Пожалуйста, попробуй, – сказала она с той самой улыбкой.
Я не мог разочаровать ее. Позже на той же неделе мы отправились в Квинс в Бейсуотере. Там было очень холодно и полно чрезвычайно опытных людей.
– Боюсь, я не очень хорош в этом, – сказал я, упав в двадцать седьмой раз за полчаса.
Она помогла мне подняться на ноги.
– По крайней мере, ты попробовал. Я горжусь тобой.
– Правда?
– Да. – Она притянула меня к себе и уткнулась лицом в грудь. Я обнял ее и вдохнул аромат волос. Кем была эта женщина?
После обеда мы отправились на прогулку вдоль Темзы.
– Однажды, – мечтательно сказала Сара, глядя на баржи, – я хотела бы сесть в одну из них и уплыть. А ты?
– Нет, – твердо ответил я. – Я счастливее в местах, которые знаю.
Наши взгляды на политику тоже отличались.
– Что ты думаешь о республиканцах? – спросила Сара, когда однажды в выходные увидела, как я за завтраком читаю «Файнэншл таймс». У власти был Билл Клинтон.
– Думаю, у них многое впереди, – ответил я.
Из-за этого мы впервые поспорили.
– Давай согласимся не соглашаться, – сказала после Сара.
И, к моему удивлению, это сработало. Ссоры с Арабеллой всегда казались угрожающими. Но Сара считала, что «споры могут быть полезными, потому что они открывают нам глаза на точку зрения другого человека».
Мы начали по очереди выбирать занятия в выходные. Сара любила художественные галереи, особенно те, где выставлялись современные картины, которые, как мне казалось, были написаны детьми. Я предпочитал Музей естественной истории или Музей Виктории и Альберта с его четкими подписями. Еще я познакомил Сару с оперой.
Конечно, случайный человек никогда бы не свел нас вместе. Она курила – хотя только табак и никогда не в моем доме. Еще пила, могла каждый вечер выпивать полбутылки белого вина и даже не пьянеть. Не носила больше ночную рубашку, которую я купил, пока она болела. Вместо этого снова спала голой, если не считать ее старого кулона.
– Ты не хочешь снять его на ночь? – спросил я.
Сара со страхом в глазах схватила кулон, будто я мог попытаться вырвать его.
– Нет. Ни за что.
Я не спрашивал
