над жизнью и смертью людей.
Бегин кивнул. Как раз это было ему хорошо понятно.
– Чудовища, которые породил человеческий разум, куда страшнее всех тех чудищ, которые существуют на самом деле. А страх и ненависть искалечили куда больше людей, чем все ужасы, вместе взятые.
Психиатр задумчиво покосился на Бегина. Помолчал, собираясь с мыслями.
– Мда… Так вот. В данном случае речь может идти о чем-то похожем. Параллельно, учитывая почерк и другие детали, может быть еще и подсознательное желание скомпрометировать правоохранительные органы. Показать, что все они беспомощны перед ними.
– И вот кстати. Как насчет терроризма?
– Да, Александр Ильич, меня также ваши коллеги из госбезопасности попросили проанализировать версию террористической направленности этой группы.
– И что вы скажете?
Психиатр улыбнулся, но вышло невесело.
– Телевизор приучил нас, что террористы – это те, кто что-то взрывает. Хотя сейчас, конечно, на фоне новостей с Ближнего Востока – тот же Исламский фронт джихада, например – все в головах людей немного вернулось к первоначальному своему смыслу. Но в глазах обывателя террорист – это человек, который взрывает бомбу в месте большого скопления народа. Юридически говоря, как вы и сами, наверняка, знаете, это неправда. Терроризм – это воздействие на органы власти или на население путем внушения им чувства беззащитности перед угрозой. Чувство страха. Собственно, страх – это и есть синоним терроризма, – психиатр усмехнулся. – Не будет СМИ, которые каждые пять минут во всех подробностях смакуют детали терактов – не будет и терроризма. Он перестанет иметь смысл.
– Банда внушает страх, – возразил Бегин. – Судя по всему, сейчас гудит все Подмосковье.
– Интернет, что поделаешь. Но если бы эта банда была какой-то террористической группировкой, то и действовать они должны были бы соответственно. Например, на территории нескольких регионов. Они бы увеличивали площадь распространения ужаса и страха среди населения. Повышали накал, понимаете? – психиатр развел руками. – А мы имеем локальный характер преступлений. Их словно что-то связывает с этой трассой.
– Что? Например?
– Возможно, когда-то с кем-то из них или с их близкими что-то произошло на этой дороге. Какая-то трагедия. Убийство, или ДТП. – психиатр вздохнул и признал: – Я пока могу строить лишь версии, достаточно абстрактные версии.
Бегин мысленно согласился. Беседа с криминальным психиатром была достаточно любопытной… но ничего ему не дала.
Бегин уже собирался уходить, когда психиатр задумчиво произнес:
– В столичном регионе концентрируется достаточно криминальных элементов. Большой город привлекает всех, в том числе и тех, кого нам бы не хотелось здесь видеть. А здесь, на дороге, где десятки и сотни километров трассы, где можно уйти куда угодно, свернуть
