достойно, не марко. А теперь хоть перед разлучницей не стыдно.
В 19.02 почтимуж хлопнул дверью, а в 19.10 в дверь позвонили. Первой мыслью было: осознал, других много, Люба одна! Но на пороге стоял юноша в белых локонах. Окинув светлым взором зареванную Любу, юноша мягким голосом спросил:
– Вы хотите изменить свою судьбу и жить в гармонии с собой?
Что еще мог ответить человек, жизнь которого ровно за 59 минут превратилась из цветущего сада в унылую пустошь, заросшую бурьяном и усыпанную дохлыми надеждами?
Следующим вечером Люба присутствовала на заседании общественного объединения «Путь к счастью». Путь к счастью объединил нескольких дам постбальзаковского возраста, парочку странноватых девиц, трех неухоженных мужиков и упомянутого юношу с локонами. Указателем направления и оплотом веры был гуру Радхатанайа – дородный блондинистый мужчина с носом-картошкой и блудливыми глазками.
Трезвомыслящая Люба пришла в ужас, поклялась больше сюда ни ногой, однако досидела до конца и кое-что для себя вынесла.
Путь к счастью требовал неубийства, вегетарианства и слияния с природой. Одна из дам долго водила дланями над Любиной головой и вынесла вердикт: для достижения гармонии Любе требовалось обнять ствол тамариска и раствориться то ли в астрале, то ли еще где – дама туманно объясняла.
Вегетарианства хватило ненадолго. Дней через десять Люба превратилась в мрачного мизантропа и начала покрикивать на больных, чего за ней сроду не водилось. Пришлось вернуться в привычное русло. Тем более что еда на Любиных боках не оседала, ревматолог Марина Викторовна, женщина рубенсовского стиля, всегда печально вздыхала, сидя в столовой над своей миской силоса:
– Ах, Любочка, – вздыхала Марина Викторовна, – как я завидую твоему метаболизму!
Неубийство тоже не прокатило, ибо распространялось на любую божью тварь. Если вы живете рядом с озером, и не исповедующие вегетарианство комары легко телепортируются сквозь противомоскитные сетки, то принцип «не убий» может привести к суициду. Через неделю озверевшая обгрызенная Люба распылила по всей квартире какую-то гадость и с наслаждением наблюдала за предсмертными комариными судорогами. Устойчивые к гадости особи были отловлены пылесосом.
Осталось только единение с природой. Но на входе в ботанический сад Люба сообразила, что понятия не имеет, как выглядит этот чертов тамариск. Однако рассудила, ежели тебе суждено слиться с природой посредством обнимания тамариска, то предполагается, что ты этот самый тамариск опознаешь. Какие-нибудь фибры души завибрируют.
Таблички в саду неплохо было бы подновить, но в конце концов Люба нашла раскидистый куст с темными листьями, рядом с которым было написано «…ис», и полезла его обнимать. Куст оказался редкой сволочью, весь в колючках. И из-за куста кто-то возмутился:
– Девушка, прекратите хулиганить! Это редкое растение!
– Я тоже редкая. Ничего вашему тамариску не сделается. Обниму его – и все. Ой!
– Какой тамариск? Это
