хватит?
– Более чем, уж поверь.
– Только это сейчас мешает выйти из тени? Собраться всем и разнести всё к чёртовой матери, олигархов этих и корпорации?
– Тебе б только сломать что-нибудь, вот же энергия кипучая…
– Ты же говоришь, будет битва между супергероями светлыми и тёмными, а как же ещё? Почему тогда это нельзя просто смести это и построить новый мир…
Ведьма как-то с грустью посмотрела на хранителя.
– Ну что?!
– Обязательно воину в мясо рубить врагов? Нельзя выиграть битву по-другому?
– Да можно, но ты же говоришь…
– Всё правильно. Битва будет, потому что она навязана нам извне. Одними переговорами и просьбами не обойтись. Ты же не думаешь, что они нас слушать будут? Там во главе самая чёрная тьма. А мы просто…
– Рядовые… А наши полководцы никак не будут участия принимать?
– Будут. Они будут охранять саму жизнь. Это только в их власти. А в нашей – распространить Свет и Любовь и не дать этому процессу идти вспять.
Он встал и нервно прошёлся по беседке.
– Вауля, покачай меня, – попросила девчушка.
Он постарался улыбнуться и легонько, насколько позволяла ему взведённая внутри пружина, качнул гамак. Мелкая ласково замурлыкала. Ведьма ждала, пока эта милота не наполнит хотя бы часть пространства, а его агрессия пойдёт на спад.
– Послушай, малыш, как-то всё это…
– Бредово выглядит… Я знаю, я не прошу тебя верить. И не взываю к твоей спящей памяти. Ты просил рассказать, я просто рассказываю. Я много лет не могла понять, почему ты ничего не помнишь, хотя, когда мы встретились в первый раз… Я готова поклясться чем угодно… Я была уверена, что ты меня узнал, потому что я узнала тебя. Я чуть из себя не выпрыгнула, мне хотелось бежать тебе навстречу и обнять, плакать, смеяться. Я так была счастлива! Первая и единственная мысль была: «Наконец-то я тебя нашла».
Он буквально остолбенел. Забыл качать гамак и замер, широко открыв глаза и не моргая.
Она чувствовала, как эта старая боль, которая не отпускала её долгие годы, вдруг всколыхнулась и постепенно поднималась, выливаясь слезами.
Он её не помнил. Всё-таки не помнил. Просто не помнил. Иногда ей казалось, что он боится сказать ей, что он не такой, как все, что помнит прошлые жизни или видит будущее, как и она. Она всегда надеялась, что на самом деле у него намного больше сил, чем у неё и именно поэтому он скрывается ещё тщательнее, чем она, настолько, что даже бабушка не видит.
Она беззвучно плакала, сжимаясь в комок. Эта боль – осознание того, что он её не помнит. Душа, может быть, и узнала, но не так, как она надеялась, не так, как она ждала. Это узнавание было настолько глубоко, настолько неосознанно. Она столько лет искала ответы и до сих пор не очень понимает, за что с ними так. Почему этот крест знания достался ей? Почему она видит и помнит сколько всего, а он даже не пытался за всю жизнь что-то узнать? Почему его не тянет и не мучает глубинное сознание того,
