которая вчера подала заявление на тридцать две тысячи рублей. В банк я явился – еще и одиннадцати часов утра не было. Пока я поджидал капиталистку в тридцать две тысячи рублей, наклюнулась мелкая вдова-капиталистка, всего в пять тысяч рублей. Эта оказалась даже безграмотной. Она сама подошла ко мне и просила ей написать заявление о выдаче процентов, и я ей написал. Дама она лет под тридцать, не больше. Краски на лице никакой. Полна, круглолица, не лишена некоторой миловидности и глупа, как пробка. Последнее обстоятельство, по-моему впрочем, составляет некоторое достоинство. Я говорю про данный случай, где ищешь вдову, чтобы от нее питаться. Пока я писал ей заявление, она сидела около меня и все время тараторила. В какие-нибудь пять-шесть минут она рассказала всю свою подноготную. Звание ее в высшей степени странное. Она вдова казенного слесаря первого разряда. Муж ее умер лет пять тому назад. Капитал он оставил ей в двенадцать тысяч, но, по ее уверению, семь тысяч разные лихие люди, по ее доброте, растащили. Это тоже, знаешь, мне может служить на руку. Доброта-то, то есть. Есть у нее дом на Малой Охте, около кладбища, где она и живет. Когда получила проценты, даже звала к себе. «На наше малоохтинское кладбище пойдете, – говорит, – к кому-нибудь на могилку, так вот и ко мне милости прошу на перепутье чайку попить». Какая милая женщина! Записал ее имя, отчество, фамилию и адрес. Зовут ее Акулина Алексеевна. Жаль только, что зубы черные. Ну, да наплевать. Непременно поеду к ней, но покуда отлагаю ее в запас.
Теперь перехожу к капиталистке в тридцать две тысячи. Эта вдова явилась в банк только в первом часу дня. Она уж прямо подошла ко мне как к знакомому и спросила меня:
– Вы-то что здесь сегодня делаете?
– По второй квитанции проценты получал, – отвечал я.
– Отчего же вчера не получили по обеим сразу?
– Да дома забыл. По оплошности только одну вчера захватил.
– Полноте, полноте. Я знаю, зачем вы сюда сегодня приехали, – проговорила она, улыбаясь.
– А зачем? – спросил я.
– А затем, чтобы около меня потолкаться.
– Вы угадали, Анна Ивановна.
– Вот видите, даже и имя мое запомнили. Ох, мужчины, мужчины! Недаром в песне поется, что «мужчины на свете, как мухи, к нам льнут».
– Знаю-с, – подхватил я. – А дальше поется: «Имея в предмете, чтоб нас обмануть»… Но последнее совершенно не верно, по крайней мере, в отношении меня.
– Ох, знаю я! Знаю я вас! Все вы, мужчины, коварны.
– А вот попытайте меня. Я совсем не из числа коварных.
– Да как вас узнать-то? Сегодня в банке виделись, а завтра уж и аминь.
– Я могу приехать к вам, ежели вы позволите.
– Нет, нет, не делайте этого. Что за глупости! Впрочем, вы моего и адреса не знаете.
– Большая Мастерская, дом № 179.
– Уж узнали! Ну разве это не коварство с вашей стороны?
– Позвольте, Анна Ивановна,
