по-английски, шлюхино отродье! И чтобы понятно было!
– Кнорр, хозяин. Это торговое судно. С глубокой осадкой, для груза. – Раб замялся, страшась и показать себя сведущим, и утаить знание. – Я отличаю по… форме носа. Это, хозяин, наверняка викинги. У нас таких судов нет.
Годвин снова уставился в море, чувствуя, как гнев отступает и сменяется леденящим комком в желудке. Сомнением. Ужасом.
– Слушай, Мерла, – прошептал он. – Мне надо знать точно. Если это викинги, я обязан созвать караулы со всего побережья, всех мужчин отсюда и до Бридлингтона. Правда, это сплошь керлы и рабы – известное дело. Если они оторвутся от своих женушек-гусынь, то невелика беда. Но я обязан сделать еще кое-что. Созвав дозорных, я отправлю гонцов в монастырь, что в Беверли, к монахам доброго Святого Иоанна – твоим господам, не забыл?
Он выдержал паузу, отметив ужас в глазах Мерлы. Тот не забыл.
– А они вызовут конных рекрутов, танов Эллы. Не дело держать их здесь, ведь пираты могут прикинуться, что идут на Фламборо, а сами, покуда таны будут морить лошадей на болоте, обогнут Сперн-Хед и окажутся в двадцати милях отсюда. Поэтому конница остается на месте, чтобы броситься в любую сторону, откуда придет беда. Но если я ее вызову и она помчится через ветер и дождь по прихоти дурака… Особенно если какой-нибудь викинг прошмыгнет через Хамбер[3], когда никто не будет смотреть… Тогда, Мерла, мне придется туго. – Годвин заговорил резче и вздернул заморыша-раба так, что у того ноги оторвались от земли. – Но ты, клянусь всемогущим Богом на небесах, будешь жалеть об этом до конца твоих дней. А он не замедлит наступить после порки, которую тебе зададут. Но если, Мерла, там все же викинги, а я по твоей милости не доложу о них… я верну тебя черным монахам и сообщу, что от тебя никакого толку. Ну, что скажешь? Викинги там или нет?
Раб снова обратил к морю перекошенное от напряжения лицо. Он подумал, что было бы мудрее молчать с самого начала. Какое ему дело до того, что викинги разграбят Фламборо, или Бридлингтон, или сам монастырь Беверли? Они не смогут закабалить Мерлу больше, чем есть. Быть может, заморские язычники окажутся лучшими господами, чем местные христиане. Но теперь поздно раздумывать об этом. Он хорошо видит кнорры, в отличие от подслеповатого хозяина, этой сухопутной крысы.
Мерла кивнул:
– Викинги, хозяин. Два судна. В двух милях от берега на юго-восток.
Годвин ушел, выкрикивая распоряжения, созывая рабов, требуя коня, рог и свой маленький строптивый отряд мобилизованных фрименов. Мерла выпрямился, медленно дошел до юго-западного угла частокола и осторожно выглянул. Буря на миг улеглась, и обзор улучшился. Он оценил набегавшие волны и лежащую в сотне ярдов от берега туманную желтую линию – длинную, очень длинную намывную отмель, тянувшуюся вдоль пустынного, напрочь лишенного гаваней английского побережья, открытого всем водам и ветрам.
Мерла снял с частокола пригоршню мха, подбросил и проследил за направлением полета. На его изможденном лице медленно
Эстуарий рек Уз и Трент.
