Едва его стопа коснулась чужой земли, раздался дружный многоголосый вопль, сменившийся беспорядочными выкриками:
– Перешел черту! Бой кончен!
– Он ударил щитоносца!
– Он целил в мечника! Если щитоносец сам подставляет руку…
– Кузнец первый пустил кровь, делайте ставки!
– Хорош, хорош! – крикнул Торвин.
Но его заглушил рев Сигварда:
– Дайте им сразиться до конца! Это воины, а не девки, чтобы хныкать из-за царапины!
Шеф посмотрел на Хальвдана, который был угрюм, но увлечен зрелищем, и тот махнул его противникам, чтобы продолжали.
Кольбейна шатало. Он возился с застежками уже бесполезного щита, явно не имея сил его удерживать. Побледнел и Магнус. Едва не угодив под смертельный удар алебарды, он теперь остался без защиты. Но выхода не было, он не мог ни убежать, ни сдаться.
Вот он исполнился отчаянной решимости и, шевеля бескровными губами, шагнул вперед, занес меч и рубанул сверху. Любой проворный человек с легкостью увернулся бы от такого удара, но хольмганг обязывал стоять столбом. Впервые Шеф повернул левую кисть, и алебарда понеслась навстречу мечу, чтобы встретить его на рубящую кромку. Широкий клинок не проделал и полпути, как был отброшен в сторону, а Магнус потерял равновесие. Встав же прочно, он глянул на свое оружие. Оно не сломалось, но искривилось, и лезвие было прорублено до середины.
– Мечи меняются только по согласию сторон, – пропел Хальвдан.
Лицо Магнуса исказилось отчаянием. Он попытался собрать волю в кулак и встретить неизбежный смертельный удар. Кольбейн чуть выдвинулся вперед, поддерживая раненую руку здоровой.
Шеф посмотрел на свою алебарду и провел большим пальцем по свежей зазубрине. «Придется поработать напильником», – подумал он.
Оружие было названо «Возмездием трэлла», а дрался он потому, что трэлла-то и убил его противник. Настало время отомстить за этого беднягу и, несомненно, за многих прочих.
Но он ударил гебридца не за убийство раба. Причина была в том, что этот раб понадобился ему, Шефу. Он хотел узнать о машинах, которые тот соорудил. Расправа над Магнусом не даст этих сведений. К тому же теперь юноша уже кое-что знал.
Стояла гробовая тишина. Шеф отступил, вонзил алебарду в грязь, отстегнул и бросил пластину. Он повернулся к Хальвдану и громко, чтобы слышало все войско, объявил:
– Я прекращаю этот хольмганг и прошу судей вынести решение. Я сожалею, что в гневе ударил Магнуса Рагнальдссона и выбил ему два передних зуба. Если он освободит меня от хольмганга, я предлагаю ему мое покаяние за это увечье, равно как и за нанесенное только что его соратнику Кольбейну. Я прошу его быть моим другом и поддерживать меня во всех делах.
Разочарованный стон смешался с одобрительными возгласами. Мнения разделились, и толпа разошлась вовсю, крича и толкаясь. Хальвдан и судьи принялись
