выглядел лет на тридцать: высокий, стройный, черноусый брюнет с живыми глазами.
Второй – лет на пять-шесть старше, настоящий геркулес гренадерского роста и с толстенными ручищами: такой в одиночку способен противостоять целому отряду. Кожа смуглая, как у мулата, волосы цвета воронова крыла и огромные усищи, придававшие их обладателю несколько бандитский вид. Черты лица – грубоватые, нос – прямой, губы красные, точно вишни. На голове вместо пробкового шлема – странный черный берет, обвязанный алым платком. Веяло от этого великана такой мощью, что худосочные марокканцы смотрелись на его фоне довольно жалко.
Фанатики вновь притормозили. Речь уже шла не о еврейской собаке, перед ними стояли европейцы. Может, англичане, а может, французы или итальянцы. Короче говоря, те, кто мог обратиться за помощью к наместнику султана. Происшествие могло закончиться появлением у стен Танжера линкоров, что вряд ли понравится правителю.
– Прочь! – зловеще зашипел кто-то из фанатиков. – Еврей – наш!
Брюнет молча выхватил из кармана револьвер, направил его на марокканца и спросил у товарища:
– Ты готов, Рокко?
– Сделать из этих кретинов отбивные? Всегда готов! – ответил великан. – Я, маркиз, голыми руками с ними справлюсь.
Исступление толпы достигло предела. Так наводнение грозит прорвать плотину.
– Смерть неверным! – раздались вопли.
– Смерть! Смерть! – завопили в ответ фанатики и, намереваясь разделаться с евреем и европейцами, бросились вперед, размахивая ятаганами и кинжалами, с которых капала их собственная кровь.
– Назад, негодяи! – крикнул брюнет, заслоняя собой юношу. – Вы не прикоснетесь к этому человеку.
– Смерть европейским собакам! – заорали фанатики.
– Ах так? По-хорошему, значит, не хотите? – разгневался маркиз. – Тогда получайте!
Выстрел из револьвера поразил первого марокканца, и он замертво рухнул на землю. В тот же миг на толпу с кулаками кинулся «геркулес» и двумя ударами свалил еще парочку буянов.
– Браво, Рокко! – похвалил брюнет. – От тебя пользы побольше, чем от моего револьвера.
Наткнувшись на неожиданное сопротивление, фанатики застыли и со страхом уставились на гиганта, похоже отлично умевшего драться и собиравшегося вновь пустить в ход свои кулачищи.
Юноша-еврей пододвинулся поближе к европейцам и на безупречном итальянском произнес:
– Господа, благодарю за помощь, но, если вам дорога жизнь, бегите.
– Я бы с радостью, – ответил брюнет, – было бы куда. У нас нет дома. Не правда ли, Рокко?
– Нету, хозяин. Не нашли пока.
– Тогда позвольте пригласить вас к себе, – сказал юноша.
– И далеко ваш дом?
– Здесь, в гетто.
– Тогда ведите.
Выстрел из револьвера поразил первого марокканца, и он замертво рухнул
