темы оценивалась выше введения новой темы, верность канону – выше авторской индивидуальности. Впрочем, в произведениях большого мастера личность всегда проявлялась в полной мере.
В отличие от многих его современников, Басё полагал, что эстетика хайкай отнюдь не ограничивается принципами сложения трехстиший хайку. Все жанры его творчества – «нанизанные строфы» рэнку, рисунки хайга, дневниковая проза хайбун с вкрапленными стихами, наставления, письма и, в известном смысле, даже собственная биография – созданы в заданных им же параметрах новой эстетики, которая трудами его учеников и последователей успешно пережила три столетия.
Басё развил и приумножил традиции истинного демократизма в мире хайку, объединив в служении общему делу аристократов, воинов, купцов, ремесленников и представителей вольных профессий. Положение и репутация в этом кругу определялись не родовитостью, не богатством и даже не нравственной чистотой, но преимущественно талантом. Редчайший случай для Японии периода Токугава, когда все общество зиждилось на сословной иерархии и знатный самурай считал для себя зазорным якшаться с простолюдином. Кёрай, вращавшийся в кругах придворной знати, дружил с обедневшим врачом Бонтё, который даже угодил в тюрьму за контрабанду. Выйдя на свободу, Бонтё был снова принят в компанию поэтов, как и нищий попрошайка Роцу. Знатное происхождение не спасало поэта от суровой критики и не давало ровным счетом никаких привилегий.
Благородство сформулированных Басё принципов накладывало отпечаток строгой изысканности на поэзию его учеников, как бы поднимая этих людей, столь разных по происхождению, взглядам и занятиям, над мирской суетой и скверной. Как бы прозаичны и низменны ни были порой темы стихов, сами хайку всегда отражают завещанный Басё мудрый жизнеутверждающий взгляд на этот мир. Неудивительно, что ученики и последователи стремились следовать созерцательной философии жизни, явленной в личности Басё, и развивать стиль его поэзии сёфу, надолго определивший пути развития хайку.
Непосредственными преемниками Басё принято считать Кикаку, Рансэцу, Кёрай, Дзёсо, Бонтё, Кёрику, Сико, Яха, Хокуси, Эцудзина и Сампу (хотя правомерность такого отбора имен часто оспаривается, а некоторые ученики являются также и предшественниками Учителя, то есть в известной степени его учителями). Все они создали свои школы и стали истинными апостолами поэзии хайку, глубоко и искренне уверовав в гениальность Мастера. Несмотря на ожесточенную конкуренцию между «наследниками», благодаря их стараниям поэтика Басё проникла в плоть и кровь японской литературы, до наших дней продолжая оказывать влияние не только на хайку, но и на прочие жанры японской поэзии, включая модернистскую лирику гэндайси. Все последующее развитие хайку было в известном смысле «восхождением назад к Басё», поскольку даже для блестящих стихотворцев XVIII–XX вв. творчество Старца представлялось недосягаемой вершиной. Отсюда и родственное
