их опять начинает бить дрожью.
– И последнее на сегодня, перед тем как что-то засунуть в рот, морда лица и руки должны быть вымыты с мылом. Мне дристающие вещи без надобности. Исполнять!
Только вот мыла не было. Потратили всё на стирку.
– Вещь!
– Я!
– Я разве спрашивал, почему не сделано? Нет? Исполнять! Мне всё равно как! Добудь, достань, укради, роди, мне – едино! Но сделай!
Чижик поделился мылом. Добровольно. Братве даже не пришлось его бить. А с ним поделились нашей пищей. Уплетал за обе щеки. Свежая крольчатина и «утка» из ящерицы водоплавающей это тебе не солонина конская.
После обеда оделись в подсохшее, но ещё влажное, выстроились.
– А посуда? – удивился я. – Чистота не может быть местами. Или всё чисто. Или нет.
Спускают вниз всё в мешке. Там натирают всё до блеска песком, промывая сточной водой.
Вот теперь можно возвращаться. Братва, на бегу, переглядывается. У меня, в новом теле, силы немеренно. Подпитка их через мои знаки проходит полуавтоматически. Как и моя подпитка от окружающего мира. Если прозрачность снять. Ночами я «машу крыльями». Потому летят, как молодые жеребцы.
А какая морда лица была у Чижика! Прямо не кайф, а услада! Отдельное наслаждение наблюдать, как он давит в себе вопросы, давит своё любопытство. Но боится сам спросить. А я специально смотрю на него только из режима «вне себя». Демонстративно отвернув голову, чувствуя его эмоции через свою метку. Пусть думает. А то привык легко получать информацию из книг, да от ещё более начитанных книжных червей, пользуется опытом поколений. Даже не пытаясь включать белковый центральный процессор, по ошибке называемый мозгом, в его случае по ошибке, чтобы осмыслить полученные данные.
Возвращаемся на дорогу. Бежим по следу «голытьбы». И к вечеру их догоняем. Для этого, собственно, мною и был устроен весь этот спектакль. Ну, не могу я бросить мужиков! Не могу! Они же, что овцы безмозглые, сгинут! А ведь я помню! Честь воина – не потеряй!
Хотя Светило уже склонялось к закату, проходим, не пробегаем, хотя могли, а именно проходим через расступающихся мужиков и редких баб крайне глядского вида, чешем дальше. Они, всей толпой, сначала окрылились нашим появлением, обрадованные, что мы не враги (они изрядно струхнули, увидев пыль за спиной), теперь были сильно озадачены. Потому смыкаются прямо за повозкой Дудочника и плотным потоком текут за нами, прибавляя шаг, боясь отстать. Ну, точно бараны! Стадо. Не могут без вожака. А кто их ведёт, баран или волк, не важно. Куда, на заливные луга или на бойню – тоже не важно. Лишь бы кто-то шёл впереди, избавив их от мук выбора и невыносимости мыслительного процесса.
На привале гул рассерженного улья. Братва делится впечатлениями, мужики передают байки из уст в уста. С неизбежными искажениями. Иногда до выворачивания изначального смысла наизнанку. И это тоже привычно и ожидаемо, потому я не вмешиваюсь.
Ко мне никто не лезет. Как и к верховым «прилипалам».
