рывком выдернули его на борт. Задыхаясь, мужичонка рухнул на колени. Вода текла с него ручьями.
– Спаси вас господи, братцы!.. – скулил он. – Спаси вас господи!..
Ваня Седельников властно раздвинул толпу матросов. Как военком, он не мог допустить потворства побегу. В руке у Вани был маузер – большой и прямоугольный, словно чугунная печная дверца.
Мужичонка звериным чутьём уловил угрозу и вытаращился на Ваню.
– Товарищ дорогой, не убивай! – взвыл он. – За что, боже правый? Ни в чём я не виноват!.. Святым спасителем!.. Двенадцатью апостолами!..
– Бежал – значит, враг! – упрямо ответил Ваня.
Матросы возмущённо загомонили. Мужичонка, стуча коленями, пополз к Ване сквозь толпу. Глаза его взывали как с древней иконы, страдальческое лицо обросло чёрной щетиной, длинные мокрые волосы облепили лысинку, на узких плечах висел обратившийся в лохмотья сюртук.
Федя попытался взять Седельникова за локоть, но Ваня сбросил его руку.
– Я не мешочник, не бунтовщик!.. Отмолю вину!.. Возьмите в работники, в матросы!.. Всю палубу языком вылизывать буду!..
– А я же его помню! – вдруг сказал капитан Дорофей. – Я сам ему рыло расквасил, когда «Козьмой Каменским» командовал. Шулер он пароходный.
– Шулер я! – заплакал мужичонка. – Грешен!.. Дак не до смерти же!..
Бедой пароходов были шулера. Они покупали билеты в первый класс; выдавая себя за коммерческих агентов или присяжных поверенных, заводили знакомства с богатыми пассажирами, а потом в салоне обыгрывали их в карты – и сразу исчезали на ближайшей пристани. Шулера скакали по пароходам всю навигацию. На судах «Кавказа и Меркурия» они орудовали целыми шайками.
Ваня Седельников растерялся.
– Семейство у меня в Чистополе… – плакал мужичонка. – Деток надо кормить… И в Сызрани семейство… Яков Перчаткин я, меня там все знают…
Ваня глядел на жалкого шулера с брезгливостью. Угораздило же этого олуха попасть на «баржу смерти» к контрреволюционерам!
– Христом богом, Ваня, помилуй, – тихо попросил Федя Панафидин.
– Ванька, не лютуй, – добавил и Дорофей. – Отдай мне его в матросы.
– Мы из него дурь-то вытрясем, – сказал кто-то из команды.
– Не подведу! – горячо обещал Перчаткин, пытаясь поймать и облобызать руку Седельникова. – Всей силой воинства святого клянусь!..
Ваня посмотрел на матросов. Конечно, мошенника Перчаткина следовало шлёпнуть, но Ваня опасался речников – даже не из-за бунта, а из-за мёртвого отчуждения. Оно означало бы, что военком Седельников для них никто, а Ваня этого боялся больше, чем непокорства. И он с досадой отвернулся.
– Да забирайте! – буркнул он.
05
– Порядок, значит, у вас будет такой, – громко вещал Мясников. –
