И неожиданно столкнулся со страшной реальностью, от которой последний час так успешно бежал.
– Он…
Ян почувствовал, как на глазах набухли слезы, а в горле встал колючий ком, который не давал произнести ни слова. Он понимал, что стоит продолжить пытаться вытолкнуть изо рта ответ, как тело предаст. Слезы сорвутся с глаз, ком разорвет грудь рыданиями, и от внешней холодности, которой так славились Эссены, не останется и следа.
Тогда он закрыл глаза, позволив двум каплям прочертить дорожки по грязному лицу. Сделал глубокий вдох, затем выдох и лишь после этого быстро вымолвил:
– Он погиб. Все погибли. Вы купите товар?
Ему удалось не расплескать эмоции. Остаться спокойным и сдержанным. Даже холодным, пожалуй. Наверное, в глазах Толстяка Отто поведение молодого Эссена выглядело бесчеловечным – где понятная любому человеку скорбь по погибшим родичам? Но как-то комментировать свои чувства торговец не стал.
Он кивнул, принимая ответ. Стал преувеличенно внимательно осматривать компоненты, которые принес мальчишка Эссен. Отложил в сторону косу, сопроводив это действие словами: «У меня нет столько денег, Ян», – а вот сердца, языки и гребни придвинул к себе.
– Тысяча триста солидов, Ян. Если сможешь подождать пару недель, соберу деньги и на косу Стервятника. Заплачу еще две тысячи.
«Гордость – удел богатых», – вспомнилась Яну одна из присказок отца.
А Эссены никогда не были богатыми. Знатными – да, как-никак имперские бароны, которые и на графов могли поплевывать. Но бедные. Как можно разбогатеть в провинциальной Марке, будучи кланом охотников на демонов. В имущественном плане Эссены отличались от фермеров-латифундистов лишь тем, что хлеб насущный получали в качестве жалования из императорской канцелярии, как вписанные в реестр Стражи Пограничья, а не выращивали на полях.
Но в ценах Ян разбирался неплохо – отец успел натаскать. И понимал, что торговец Отто назвал сумму в полтора раза завышенную. Такую можно было получить, если отвезти компоненты тел Низших на алхимический рынок во Львов, но никак не в лавке скупщика в Черновицах.
Понимал парень и причину, заставившую Толстяка так поступить. Эссены не просто ходили за добычей в Геенну, их род уже три столетия оберегал окрестности от адских тварей, являясь зачастую последним рубежом обороны между людьми и адскими тварями. За что они пользовались заслуженным уважением местных жителей. В случае с торговцем проявившимся таким вот причудливым образом.
– Благодарю, – только и сказал Ян.
Он принял два векселя – один на тысячу, другой на триста солидов серебром. Сунул их под кафтан, в небольшую простроченную складку-кармашек. Оставил у Отто косу под реализацию, безразлично кивнул на комиссию в десять процентов от цены. И медленно двинулся к дому.
Сделанное дело, продажа добычи, не оставило
