я успела побывать подружкой невесты на многих свадьбах. Моим главным увлечением стало чтение между строк – если Арнольд говорил: «Малышка, ты есть лушая» или «Мы будим абсуждать это после соревнований», я понимала, что дата нашей свадьбы будет назначена до конца года. Чем более размытыми были его комментарии, тем больше сил они придавали мне в определении даты свадьбы. В то время как Арнольд поднимал тонны стали для формирования своей мускулатуры, я перелопачивала статьи из свадебных журналов в поисках идей для реализации своей мечты.
Временами я могла представить каждый аспект моих фантазий: «Та часовня в Палос Вердес просто создана для проведения великолепных свадеб» или «Разве это не прекрасно – провести свадебную церемонию на палубе „Куин Мэри“, пришвартованной в доке Лонг-Бич?»
После подобных намеков он говорил пару слов для поддержания моей уверенности, например: «Харашо, довай тагда пакушаем» – и стоило лишь мне услышать подобный ответ, как я придавала ему свое собственное значение. Трезвый разум называет подобное поведение «жизнью в розовых очках» – я же называла его «жизнью моей мечты».
Я была очень недалеким человеком: развлекала наших гостей-культуристов и подружек из студенческого братства, просматривала свадебные фотографии и следила за своим весом.
А еще я собирала брошюрки, рекламирующие экзотические места для проведения медового месяца. Меня, конечно, беспокоила финансовая сторона свадебной церемонии: как невеста, я не могла позволить себе подобные экстравагантности, но это никоим образом не мешало мне планировать чудесную свадьбу на весну 1972 года.
Арнольд Шварценеггер возле своего дома, Таль, Австрия, 1974
После его возвращения той зимой из Франции с титулом «Мистер Олимпия» в кармане я ждала обещанного объяснения. Находясь в ожидании разговора с Арнольдом насчет свадьбы, я сохраняла многозначительное молчание. Поскольку ожидаемого объяснения не произошло, я перенесла разговор на новогодние праздники, когда мы могли бы обсудить все детали нашей будущей жизни. Итак, в конце ноября, пока Арнольд путешествовал и позировал в Австралии, я посвятила себя созданию уюта в нашей квартире. Ко времени возвращения в Санта-Монику он не только пополнил свой банковский счет и увеличил количество фанатов, но и умудрился серьезно повредить колено, позируя на помосте, который рухнул во время его выступления. В Лос-Анджелес Арнольд вернулся напуганный и растерянный, смущаясь поддерживавших его костылей.
Я сильно волновалась из-за этого досадного происшествия (и, конечно, успокаивала его по телефону) и опасалась, как бы это событие не повлияло на наши свадебные планы. Бóльшую часть воскресенья я провела за приготовлением романтического ужина, с нетерпением ожидая наступления ночи. Сделав в квартире генеральную уборку, как он любил, я занялась жаркой стейков, фаршированием омаров и изготовлением
