Мирддина в охапку:
– Мерлин, чертяка! Стоило мне голову морочить!
Внутри у Мирддина что-то хрустнуло. Артур смутился, выпустил помятого советника и пояснил:
– В смысле, вполне устроит, сэр колдун. Вполне.
Кентерберийский собор высился посреди суеты, как крепость или лайнер. Каменные стены отсекали все, находящееся снаружи, создавая свое собственное пространство, под готическими сводами клубилась тишина. Это было похоже на чары, но чарами не было – просто искусством архитекторов.
Среди готических колонн расставили деревца в кадках, настелили ковры, устроили скамьи для гостей. Один только собор должен был вместить полторы тысячи гостей. Мирддин никогда даже не слышал, чтоб такое количество дану собиралось в одном месте. Ну, может, во время создания Авалона или падения Атлантиды. И то…
Похоже, людям просто очень, очень, очень нравилось наряжаться и ходить строем. И еще петь хором. И еще говорить речи.
Церемониал был установлен веками, а саму процедуру следовало отрепетировать до минуты.
– Потом мы выходим на балкон. Только на шлейф не наступи, пожалуйста, – выговаривала жениху Джиневра. – И помаду не размажь, я тебя умоляю!
– Потренироваться надо, – самым примерным голосом отвечал Артур.
Мирддин подозревал, что профессиональное выгорание его величеству не грозит именно благодаря исключительному умению совмещать полезное с приятным.
Назначенный день не отличался от остальных качественно – только количественно, будто кто-то выкрутил ручку интенсивности на максимум.
Камелот заполонили приезжие.
На площадях наперебой торговали снедью, сладостями, разноцветными колпаками в цветах королевского дома, флажками, фальшивыми коронами, картонными масками с лицами Артура и Джиневры и с круглыми дырками для глаз.
Люди, большие и маленькие, молодые и старые, толпились на улицах, свисали гроздьями с заборов, крыш и деревьев, и ждали, ждали, ждали, ждали. Жадное человеческое нетерпение сливалось в одно огромное море, идущее жаркими, тяжелыми волнами.
Артур в парадном мундире, Джиневра в белом платье с тридцатиметровым шлейфом, епископ Бедвин в парадном облачении, гости в смокингах и гостьи в немыслимых шляпах, гвардейцы, лошади, трубы, барабаны, волынки, гул толпы, шум и улюлюканье, слова, гимны, слова, гимны, слова, гимны, гимны, гимны, слова, слова, слова.
Наконец, закончилась служба, и закончился парад, и закончился тур по городу, и Артур и Джиневра торжественно поцеловались на балконе. Толпа выдохнула. Невидимая волна ударилась о каменную стену и откатилась.
Мирддин стоял в тени, прислонившись к стене. Внизу плескалось человеческое море, жаркие, жадные волны внимания. Бесконечно длинный, заполненный церемониалом день дробился и бесконечно повторял сам себя – стоило выхватить человека из толпы, поставить его в центр фокуса – и можно было видеть, как картина распадется на фрагменты
