Засадном полку ему место, – заключил старец. – Да ныне рано ещё, не изготовился. Сам прибежит, когда ощутит силу исполинскую…
Игумен спросить что – то вознамерился, но вдруг прикрыл уста ладонью.
– Спрашивай, – позволил Ослаб. – Чего примолк?
– Да почудилось мне, – смутился тот. – Ты как-то по-отечески беседовал с конокрадом…
– Как же с отроками-то след беседовать? По-отечески и надобно…
Сергий к его уху склонился.
– Не прогневайся, старче… С добрым умыслом пытаю тебя. Уж не сродник ли тебе сей гоноша? Не кровными ли узами с ним повязан?
Старец ответить не успел, ибо в тот час же с вежевой рубленой башни послышался крик караульного:
– Пропавшие кобылицы бегут! Одна, другая!.. Матерь божья, откуда?!
Игумен сам взбежал на башню: из белёсой молочной пелены и впрямь показались пропавшие кони. Будто из иного мира являлись: вначале из туманной дымки ткались призрачные тени и лишь под лучами встающего солнца согревались и обретали естественную плоть…
Глава 2
Калик увязался за ними от кладбища, а чтоб не гнали, умышленно отставал шагов на полста, и когда Ражный останавливался, немедля шмыгал в кусты. Пришлось махнуть на него рукой и не обращать внимания.
– Вороны над рощеньем кружили, – вспомнила Дарья. – Могильный камень увезли… Всё очень плохо, Вячеслав. Разорили твою вотчину.
– Ничего, теперь мы всё поправим, – бодрился тот, однако испытывал сосущую пустоту в солнечном сплетении и противился желанию всё время озираться по сторонам.
Зима в родной стороне запаздывала, и если Вещерские леса тонули в снегах, то тут январь лишь чуть приморозил и припорошил землю, вода в открытой ещё реке с торосистыми заберегами отяжелела настолько, что замедлился или вовсе остановился её ток. В воздухе, в плоских росчерках графически отрисованных лесных окоёмов, во всём стылом пространстве ощущалось ожидание чего-то драматически обманчивого, призрачного, как мучительный, навязчивый сон.
На базе он снял котомку, повесил на воротный столб и встал, будто перед запретной зоной. Устроенный порядок пространства вотчины оказался разрушенным, чужие люди хозяйничали здесь, как им вздумается, причём бежали отсюда торопливо, оставив все двери нараспашку.
– Так и будем стоять? – поторопила Дарья.
Ражный взял её за руку и повлёк в гостиницу. Здесь тоже всюду бросались в глаза следы, оставленные незваными гостями: взломанные замки дверей, пакеты с мусором, грязные от обуви ковровые дорожки в коридорах. Кто-то вроде бы пытался навести порядок, возможно профессор, однако тут требовались генеральная уборка и ремонт.
– Восстановим, – сам себя попытался убедить Ражный. – Хорошо, не сожгли ничего!
В нетопленом просторном помещении было холодно и неуютно, даже в номере для вип-клиентов. Поэтому он привёл Дарью в зал трофеев, усадил в кресло, укрыл сорванной со стены медвежьей шкурой и растопил камин.
– Побудь
