и сторчишься. Вон сколько наркоманов вокруг.
Естественно, меня это в край заколебало, и после одиннадцатого в пику отцу рванул в армию – да так там и остался. И ни разу не пожалел, даже когда висел со сломанными ногами на столбе посреди Сирийской пустыни.
Уверен, я приносил не меньше пользы, чем менеджеры и бизнесмены. И все же кое-что я от него унаследовал. И любовь к литературе тоже пошла впрок.
И сейчас я далеко не так строг и категоричен как прежде, когда оборвал все контакты на долгие десять лет. А когда повзрослел, поубавил максимализма и попытался выйти на связь, папа уже умер.
И я отдал бы многое, чтобы вернуться во времена наших бесконечных ссор и споров – хотя бы для того, чтобы вновь услышать его рассерженные крики.
– Я чую в тебе странную силу, – наконец молвил вождь. – Дух и тело словно принадлежат разным мирам и связаны воедино неведомой волей. Я уже слышал о таком раньше. В наших преданиях таких существ называют авели – мироходцы. И прежде они не приносили моему народа зла. И все же лучше побуду Хитрым Лисом, чем Доверчивым Ослом.
Твой брат останется со мной. Возвращайся за ним в полночь – тогда же получишь ответ Аррана. Но говорю сразу – приказать ему я не могу. Захочет – согласится. А нет – так не обессудь. Если же придешь не один, если хоть как-то попытаешься нам навредить – я убью твоего брата. И будь, что будет.
– Хорошо, – протянул ладонь. – Спасибо.
Вождь выпрямился и пожал руку.
– Добрых дел, авели.
***
Марку идея торчать в халупе весь день явно не пришлась по нраву, но ради сестры парень согласился потерпеть.
Я предупредил, чтобы он не пил ничего крепче чая и держал наган под рукой – на случай, если переговоры пойдут не по плану.
В Эйре я не сомневался – старик не лгал, к тому же дорожил дочерями. А вот его сынок – слишком темная лошадка, чтобы опираться исключительно на доверие. Как говорится: надейся, а сам не плошай.
Вернувшись в город, я оставил ильвас на попечение горничной и хотел заняться деловыми вопросами – осмотреть предложенной Ритой помещение, проверить счет в банке и нанять бригаду рабочих.
Однако вместо этого меня вызвали на «ковер» к отцу.
Андрей Семенович Старцев (оперативный псевдоним – Чехов) сидел за столом в окружении кип документов и выражением лица очень напоминал родного отца, когда я возвращался поздним вечером с очередной гулянки, куда сбежал без его разрешения и ведома.
– Иногда мне кажется, – начал глава рода, когда я встал напротив, будто нашкодивший школьник, – что это я три года не был дома. Потому что вообще не понимаю, что происходит.
Не успел ты вернуться, как Афина пропала, а по городу поползли странные слухи. О каком-то морском сражении, о частых визитах в Тайную канцелярию и подозрительно тесном знакомстве с Ритой Кросс-Ландау, семья которой прежде держала нас за нищих оборванцев.
Но и
