принцесса не говорила признанному поэту, что пишет стихи и пишет серьезно (сохранилось около 150 ее стихотворений и набросков в рукописях). Она считала это частью своего внутреннего мира. И предпочитала выслушивать рифмы Мандельштама, отрывки из его переводов, правленые рукою Надежды Яковлевны…
Вероятно она не оставалась равнодушной к проявлениям чувств поэта, к его строкам, написанным тайно и посвященным ей.
Но она не могла брать то, что не принадлежало ей. Она не могла предать женщину, которую считала подругой и которая уже начинала видеть, ревновать и страдать… Осип запутался окончательно во всех этих противоречиях и было жаль на него смотреть… «Для того, чтобы увидеть меня лишний раз и говорить о своей любви ко мне, он изыскивал всевозможные способы встреч… Он отчаянно цеплялся за остатки здравого смысла», – с горечью пишет Ольга Александровна.
«Однажды он снял номер в „Англетере“ и назначил мне встречу там, Чтобы переговорить о том, что касается только нас. Я заранее знала, что это будет и пришла сказать, что мне все это надоело и я более не смогу бывать у них, он пришел в такой ужас, плакал, становился на колени, уговаривал меня пожалеть его, говорил в сотый раз, что он не может без меня жить и так далее… Скоро я ушла и больше у них не бывала», – продолжает Ольга Александровна… «Я ничего не слыхала о Надюше (Н. Я. Мандельштам) в течение трех лет, пока не приехала на съемки в Детское Село, где мы мельком и увиделись с нею…»
Она сама оборвала этот странный, полувоздушный роман, в стиле Серебряного века, но кто знает теперь может не раз потом за два года в далеком Осло вспоминала слова и мечты Мандельштама о поездке в Париж, о горячем чае в холодной его квартире, о встречах в Фонтанном дворце, где жила Ахматова и где собирались поэты известные и не очень и до глубоких белых ночей читали стихи…
Иллюстрация из архива автора. Подарено В. М. Батарышкиной (Омск. Россия) Фотоколлаж.
Стихотворения Мандельштама, посвященные «беззащитной Принцессе» носят глубоко личный характер, и нельзя поверить тому, что весть о ее смерти он принял равнодушно, как сказала позже его вдова.
Чем же объяснить тогда глухую ревность и ненависть к Ольге Ваксель спрятанную в несправедливых, неправильных строках Надежды Яковлевны в ее «Второй книге» воспоминаний?.. Болью отвергнутой Женщины, более ничем, ведь как говорила о ней Ольга Александровна, «Она всегда претендовала на монополию»… Это, конечно, было полным правом жены Поэта. Не об этом сейчас разговор.
Он ласково звал ее: «Миньона» – за ее тоску по солнцу и югу. Она уехала в далекую пасмурную Норвегию… Чтобы там забыть его? Чтобы там вспоминать его?.. Чтобы уйти, оставив близким и немногим друзьям легкую, как дымка вуали, загадку своей трудной и яркой жизни и загадку тайной, оборванной любви, о которой мало кто знал.
Лишь однажды у него в стихах
