ни стало. Со временем каждая машина обучается на сто процентов. Значит, и в условиях боевых действий она будет успешно выполнять задачу.
– Потому что роботы в этом лично заинтересованы? – уточнил Донг Ли. – Как животное, которое дрессируют электрошоком.
– Именно так, – подтвердил Макаров.
– Прекрасно, – приободрился Ли.
Впервые со времени приезда генерала, Сибиряк увидел на его лице улыбку.
– Теперь перейдем к вопросу цены… – начал генерал-майор Макаров.
Антон взял Сибиряка под руку и отвел его в сторону.
– Финансовые вопросы нас не касаются, – объяснил он.
– Зачем продавать Китаю такую технологичную разработку? – удивился Сибиряк.
Лебедев склонился к самому его уху:
– Это не единственная инновация, которая у нас есть, – с гордостью прошептал он.
Там, где твое сердце
Сибиряку не спалось. Ай Пи сидела в своей каморке. Он хотел позвать ее, чтобы она составила ему компанию после долгого дня, но передумал. Пусть отдохнет немного, зарядится. Андроид весь день была начеку, присматривалась, прислушивалась, анализировала. Со свойственным андроидам отсутствием мимики, она постоянно впитывала в себя все, что видела. Так была устроена ее программа: чем больше информации она собирала, тем лучше.
Восемьдесят прошлых лет Сибиряк жил в гармонии с природой, с миром, да и с самим собой. Но теперь ему придется жить иначе, в тесной связке с людьми, которых он едва знал, и под пристальным вниманием одного из самых влиятельных людей страны – маршала Титова. И все же, со свойственной Сибиряку мягкостью характера, он принимал жизнь такой, какая она есть. Он как-нибудь разберется со всем этим, и будь что будет.
Как сильно Сибиряк отличался от тех, кто окружал его сейчас, и как мало он подходил для этого места: казарм, погон, автоматов, бронированных машин и боевых роботов. Ему казалось, что все вокруг ему снится, а проснется он в Ирландии, на жесткой скамейке аэропорта, и рядом будет сидеть Четверка, охраняя их единственный чемодан.
Он привстал, пружины кровати скрипнули так радостно, будто в темноте хихикнула молодая девушка. Сибиряк улыбнулся этой мысли. Вдали чернел лес. Не видно ни зги, и только шарики фонарей висят в воздухе. Он прислушался: ни птичьего крика, ни движения машин, ни голосов. Совсем ничего. Десять фонарей на одной стороне дороги и десять на другой, а за ними только слепая темнота.
Пружины кровати хихикнули снова.
– Привет, – он узнал ее голос, но обернуться не хватало сил. Сибиряк зажмурился.
– Ева, – он прошептал ее имя. Она могла быть здесь. Тайга знала ее и могла вернуть Сибиряку на время.
– Ты не спишь? – спросила она ему в спину.
Он помнил ее зеленые волосы, цвета молодых сосновых иголок, эти яркие пряди, ниспадающие на лицо.
– А
