не особо умилялась,Что, вот, мол, дорогие мне места.
Какие могут быть воспоминанья,
Когда нельзя взглянуть по сторонам?
Весь путь от Боташово и сквозь Томск,
Смотрелся, словно гоночная трасса.
Повсюду им светил зелёный свет,
И не было заторов при движеньи.
Единственно, что промелькнула мысль:
«Вот так бы и в Москве исчезли пробки».
Кафе носило имя “Tommy gun”.
Хоть в центре, но почти совсем пустое.
Лишь три-четыре пары по углам.
– Сюда обычно публика не ходит? —
– Нет, бойкое местечко, но сейчас… —
Столь яркое название кафе
Наину навело на размышленья:
– В далекой глубине сибирских руд,
Хозяин «точку» называет по-английски.
Вот это, понимаю я, гламур.
Что “Tommy” – это лихо он придумал,
Никто не догадается, что Томск.
А “gun”, я полагаю, что – ружьё.
А, может, даже пушка, покрупнее.
Но думаю, что это Ганнибал,
Твой очень вероятный предок, Коля.
И дальше расшифруем – «Ган» и бал,
И, значит, здесь танцуют вечерами.
Но главное, что здесь со мною ты. —
– Я помнил, что ты очень уж красива,
Но думал не настолько обалдеть.
Не верится, что ты со мною рядом. —
– Летела я не просто, а к тебе.
Где можем мы с тобою поселиться? —
– Так, может, я спрошу у Вячеслава?
Он звал меня смотреть второй этаж.
Там воздух, и тайга, и всюду сосны. —
– В его хоромы? Сами по себе? —
– Они с женой во флигеле, обычно.
А дети ходят в школу-интернат. —
Второй этаж нес запах новостройки,
Кругом был бор из мачтовой сосны.
Границей бора возвышался берег,
Обрывом ниспадающий к реке,
Как будто бы стена из красной глины.
От воздуха кружилась голова.
Но от любви – они про все забыли.
Наина вновь узнала Николая,
А он нашел любимые черты
В сошедшей к нему с трона королеве.
И все-таки настал тот главный миг,
Когда Наина тихо прошептала:
– Я выплеском своей кипящей крови
Откликнулась на твой разящий меч. —
Луна светила с вечною тревогой.
Любовь вплела в венок ещё цветок.
– И что же, соберёшься и уедешь? —
Отказывался верить Николай.
– Я, Коля, что-то главное скажу,
И думаю, ты с этим согласишься.
Я полностью тебе принадлежу,
И вижу, до чего тебе желанна.
И вот, пока желание твоё,
Продолжит на меня распространяться,
Я буду оставаться лишь твоя,
Какие не случились бы событья. —
Тут парень даже несколько опешил,
Но он любил подругу детских лет.
Она, меж тем, по-прежнему вещала:
– Я знаю уж давно, бесповоротно,
Что,
