сказал, не пряча взгляд:– Тогда и я подробнее представлюсь. —
Он даже вырос, сидя за столом.
– Мой дядя занимался раньше нефтью.
Теперь политик, в Лондоне живёт. —
Под занавес официальной части
К ним юноша пришёл принять заказ.
Наина разрешилась очень быстро.
– Я кофе, а ребята что хотят, —
Официант почтительнейше слушал.
– А мне, пожалуй, фрукты, чёрный чай,
И торта я бы скушала кусочек. —
– А я бы, не пугайтесь, съел быка.
Яичницу, два тоста, много сыра.
Ещё, пожалуй, кофе с молоком.
Наина поднялась: «Я на минутку»,
И скрылась где-то в омутах кафе.
– Зачем ты пригласил зануду эту, —
Наталья тут же стала верещать,
– Я толком-то и знать её не знаю.
Лишь то, что рядом с нами ихний дом.
Они нам этой ночью и звонили. —
– Тем более должны поговорить.
Тебя, ей богу, вовсе не убудет,
А в ней заметен явный интерес.
И вовсе не зануда, тоже скажешь.
Я вижу в ней глубокий острый ум. —
– Поэтому слюною весь исходишь.
При мне бы хоть других не раздевал. —
– Мне кажется, тебя не обделили, —
Роман прикрыл глаза, как отдыхал.
Наталья испугалась – будет ссора.
А вышло так, как будто ничего.
«Ведь я его практически не знаю.
Но так хочу – не ровен час спугнуть».
И внутренне решила – будь что будет.
«Зануда» уже двигалась по залу.
Продумано – явилась, не спеша,
И выплыла заливом барной стойки,
Размножив лик в витринах берегов.
Наталья мельком глянула на Рому,
Он выход, несомненно, оценил.
– Простите, но я тоже вас покину.
Наину встретив, так сказал Роман,
И будто в три прыжка исчез из зала.
– А кто, скажи мне, Рома у тебя? —
Наина обронила равнодушно.
– Его все называют Абрамович,
Но только он просил не говорить. —
– Какой-такой? Какой-нибудь племянник? —
– Не знаю я. Спросите у него. —
– А что ты ночью так, скажи, звучала? —
При взгляде на сидящую Наталью,
Наине вдруг внезапно в ум пришло,
Сравненье с тёмной панночкой из «Вия»,
Которую взнуздал тот хлопчик Брут.
Простоволосая, с кругами под глазами,
На голом теле легкий сарафан,
Она ждала, когда придет избранник.
– Откуда знать, что быть такое может. —
Наталья вслух озвучивала мысль.
Но тут же осеклась: – Вы извините.
Безумие – распахивать окно.
У нас везде стоят стеклопакеты. —
– Что, чувства так твои разбушевались? —
– Он был неистов, как Виссарион,
Который из истории известен. —
– Какой ещё такой Виссарион?
Откуда вдруг такой герой – любовник? —
Наине
