нити,куклы по воздуху ножками бьют,
встали-упали – уж вы извините,
не забывайте, что это – дебют.
Жизнь моя тоже танцует кругами,
не замечаю земли под ногами —
кто-то за ниточки сверху ведет,
перемешались паденье и взлет.
Что-то хотела, куда-то спешила,
ангелы в небе все ближе поют.
Накуролесила, наворошила…
Боже, прости меня! Это – дебют.
«Сто лет прошло, и век другой ступает…»
Пять лет прошло. Здесь всё мертво и немо.
Сто лет прошло, и век другой ступает.
Другая жизнь. Другие корабли.
Вулкан исландский пеплом посыпает
израненную голову земли.
Меняется шуршанье лёгких юбок
на жёсткое шуршание банкнот,
но шум и гам из капитанских рубок
серебряных не заглушает нот.
Оранжевый закат или пунцовый
непоправимым облаком плывёт.
Какой ты, век наш? Цинковый, свинцовый?
Пускай потом потомок назовёт.
Века друг к другу тесно припадают.
К каким бы ни пристали берегам,
нас по приметам вечным разгадают:
по музыке, картинам и стихам.
Дина Дронфорт
Франкфурт-на-Майне
Дина Дронфорт – русскоязычный поэт – родилась (1963) и выросла в Москве, живет в Германии с начала 90-х годов. С той же поры пишет стихи и малую прозу. В 2010 году во Франкфурте-на-Майне вышел сборник ее стихов «Огонь в ладонях». Она относится к известной породе людей, «физиков» по роду занятий и «лириков» по душевному призванию. По профессии IT-специалист, великолепно владеет русским литературным языком и в своем творчестве стремится к продолжению языковой традиции величайших российских образцов. Сохраняя любовь и пиетет к родному языку, она успела проникнуться глубиной и выразительностью языка немецкой поэзии и с удовольствием отводит время переводам на русский язык. Одно из важнейших мест в поэзии Дины Дронфорт занимает завещанная Богом любовь человека к человеку. Дина не принадлежит никакой определенной конфессии, но в ее стихах присутствует Бог, как единая верховная сила, которой единственно и следует посвящать себя человеческой душе. В настоящей подборке представлены стихотворения разных лет.
Флюгер
Когда был жив мой папа, он поминок
из жизни не устраивал. Он умер
в библейском возрасте, оставив только снимок
и двух детей на память маме дуре.
И мамочка на жизнь сдавать экзамен
отправилась с протянутой рукою…
Никто не положил ей даже камень.
Анафема родному Подмосковью!
Кто рано, кто попозже – зреют чада,
плывут гурьбой на западную заводь.
Европа им – не скажешь, чтобы рада —
но, поворчав, легла под русский лапоть.
Теперь я флюгер – ржавое коленце.
Все ветры дуют где-то на востоке.
Ты чьих же будешь? —
тихо скрипнет сердце.
И
