встреч и переписку. Однако к середине второго пребывания Путина (и Сечина) в Кремле они поняли, что сильно недооценили президентского секретаря. Оказалось, что идеальный аппаратчик, всегда стоящий навытяжку перед первым лицом, обладает немалым авторитетом в ФСБ и среди выходцев из органов. Он сумел пролоббировать несколько неожиданных кадровых назначений, и именно вокруг него сформировалась неформальная группировка старых друзей президента, служивших в КГБ СССР и знавших его еще по ленинградской юности. В СМИ эту группу назвали «силовики» (позже это слово войдет во все языки мира, загадочные siloviki будут фигурировать во всех публикациях о российской политике). К этому клану принято относить, помимо Сечина, генерального прокурора Устинова (он успел породниться с Сечиным – их дети поженились), главу ФСБ Николая Патрушева, еще одного заместителя Волошина – Виктора Иванова, и нескольких олигархов: главу компании «Роснефть» Сергея Богданчикова и банкира Сергея Пугачева.
Впрочем, сейчас Пугачев говорит, что у него не было никаких особых отношений с силовиками и Сечин всегда оставался для него всего лишь человеком, «который носит портфель за Путиным». При этом Патрушева он называет своим старинным приятелем, а вот с Ходорковским, по его словам, у него были очень плохие отношения.
Еще больше Волошин и Касьянов недооценили близость Сечина к президенту – тот факт, что практически все 1990-е годы он работал личным секретарем Путина, чем сильно выделялся в мэрии Петербурга (у всех остальных начальников были секретари-женщины, и только у Путина – секретарь-мужчина). Когда Путин уходил в отставку, Сечин ушел вместе с ним, потом попросился взять его с собой в Москву. И Путин взял, так как не сомневался в верности помощника.
По словам Станислава Белковского, возглавлявшего тогда клуб самых влиятельных политологов страны, Совет по национальной стратегии, либеральной части администрации Сечин напоминал Александра Коржакова – легендарного всесильного телохранителя Бориса Ельцина, который тоже отчаянно боролся с молодыми реформаторами – и был ими низвергнут в разгар президентских выборов 1996 года. Так и сейчас, надеялись либералы, Сечина тоже легко удастся оттеснить.
Ходорковский уверяет, что предстоящий конфликт ощущался всеми: «Сечинское крыло двигалось по своей модели, а нам хотелось двигаться по своему пути, к более транспарентной экономике». По его словам, «все чувствовали, что близится время принятия решения, Путину предстоит сделать выбор между одними или другими: силовиками или либералами».
Впрочем, либералы и силовики – это условное клише, ставший привычным стереотип. Тот же Белковский уверяет, что причиной борьбы были вовсе не идеологические расхождения. Двумя противоборствующими лагерями были старая и новая элита. Одна сторона конфликта – это Семья и ее приближенные, которые держали в своих руках все ресурсы и все рычаги власти, вторая –
