них, еще одним многолетним членом финансовой оффиции служил генуэзец с именем, начинавшимся на «S» – Симоне де Кармадино. Предположив, что он был неназванным компаньоном Ладзаро Каттанео, мы получим объяснение сиглы «BS».
Причастность банкиров к заказам на монету Каффы объясняет нам часть сигнатур. Но ведь нужда в монете была не только у банкиров, но и у власти! Такой властью могла быть как генуэзская администрация (ср. прим. 43, 91), так и крымские владетели. На мой взгляд, странное появление строчного «d» среди прочих инициалов связано с тем, что за ним стояло не личное имя: «dS» обозначало очередного заказчика акча – солхатского бея Мамака, который был «господин (повелитель) Солхата», «dominus Sorcati». Ведь в отличие от «bancherius’ «dominus’ сокращалось писарями и нотариями стандартно, до строчного «d.», даже когда оно прилагалось в значении «государь» к титулу или имени хана. Однако ассоциация сигл с поставщиками серебра подразумевает, что самые объемные заказы на монетный двор шли от кого-то, кто обозначен на монете инициалами «II». Судя по количеству штемпелей, его потребности в монете (а равно его обеспеченность серебром) превосходили потребности любого из упомянутых банкиров или бея Солхата. Можно было бы искать среди жителей Каффы пару каких-нибудь богатеев[199] – например, откупщиков, чьи имена начинались на «I», – если бы не то обстоятельство, что в средневековой латыни, и в латыни генуэзцев в частности, c заглавной буквы, подобно личным именам, писались так называемые «nomina sacra». К ним, в отличие от «dominus», всегда относился титул «Imperator». Несмотря на то, что будет рассказано ниже о событиях 1466 г., я не рискую сказать, что это был крымский хан (т. е. «Император») с именем, начинавшимся на «I»[200], а предпочитаю думать, что сиглы «II» были сокращением латинской формы стандартного титулования правителей «
Главной особенностью чекана 1466 г., является, конечно же, не то, что на монетах имеются сиглы, а то, что серебряный и медный чекан объединяются в одной последовательности использованием общих штемпелей. Само по себе это явление не является уникальным: монетчики различных держав, в том числе и Золотой Орды, а также самой Каффы, в прошлом прибегали к приему, прямолинейно декларировавшему обеспеченность меди наравне с серебром. Для нас важнее то, что начало (вернее, возобновление) медного чекана, совпало с интродукцией акча.
В XV в. возрения татарских финансистов на монетную политику претерпели коренные изменения. Выражалось это в том, что монетные дворы, активно чеканившие пулы при Токтамыше и достаточно активно в первую четверть XV в., фактически прекратили выпуск медной монеты. Буквально по пальцам можно пересчитать типы пулов, как сейчас представляется, выпущенных
Десятью штемпелями реверса можно было отчеканить порядка 200 тыс. монет; для этого бы потребовалось более 1500 сумов, более 300 кг серебра.
Данные сиглы, как показывает рис. 2, присутствуют на монетах, которые следует относить к правлению Хаджи Гирея (его имя указано на их аверсе). Возможность того, что в последовавшую за смертью хана смуту в Каффе практиковался «посмертный» чекан, требуется доказывать специально.
Настаивать на том, что для сигл в легенде реверса татаро-генуэзской монеты использовался один-единственный принцип маркировки, будет на мой взгляд, ошибочно. На дангах Хаджи Гирея и его сыновей встречаются сиглы, выглядящие как «IZ, CRG, IRG, CGG, CGS, C, AC, IC, bI, PI, I», а на предшествовавшей эмиссии 1430-х годов – «B, d, D, ALI»; их еще предстоит интерпретировать.
