опер отошел в сторону и с кем-то стал разговаривать. Вроде тихо между собой переговариваются. Но мне-то все слышно.
– Ну, что там? – спросил его толстенький мужичок с пистолетом на поясе.
Прям вестерн какой-то. Вооруженные мужики туда-сюда шлындают. А может, они с вызова приехали. Была перестрелка, а тут я такая сытая и довольная со своим чертовым телефоном им отдохнуть не даю. Кто-то за маленькую зарплату жизнью рискует под пулями, а кто-то телефоны дорогущие покупает. Классовая ненависть у него ко мне, наверное…
– Да ничего пока. Камеры проверяем возле парка. Она не обеднеет: еще один телефон ей муженек купит.
– А ты чего так реагируешь?
Вот именно. Меня, честно говоря, тоже этот вопрос интересует. Чего так «шерсть на загривке у мужика встала». Вроде с ним не встречалась. Наследство с ним не делила. Не подсиживала и карьеру ему не портила. Я его вообще не знаю. С чего такая стойкая неприязнь ко мне у него? Прям есть не может, спать не может. Мог бы себе позволить так, наверное, послал бы меня с моим заявлением куда подальше. Раздражаю я его. Даже злю…
– Да достали эти богатеи. Время на них тратим.
– Взбесила она тебя.
– Да нет. Мне все равно… – высказался, а у самого такая физиономия, что сразу понятно: ни о каком равнодушии здесь и речи не идет. Явная и ничем не прикрытая ненависть сквозит.
– А ты здесь что делаешь? – раздался бас на все отделение.
– Здравствуйте, Александр Викторович.
Это наш участковый меня увидел. Сейчас начнет читать мне проповеди, чтобы я не мешалась под ногами у следствия.
– Ты почему не на работе? – спрашивает меня.
– У меня телефон украли.
– Она работает? – спросил удивленно опер у участкового.
– Конечно. Кафе, в которое мы все ходим – это ее вотчина.
Все сразу посмотрели на меня. Злобы в их взглядах я не увидела. Наоборот, только одобрение. Даже этот опер посмотрел заинтересованно.
– Хорошо у вас кормят, – высказался пузатик с пистолетом.
– Стараемся.
– Ну и как? Прибыльное дело? – поинтересовался злой опер у меня. Кто про что, а этого мента только деньги интересуют.
– Когда как, – не стала говорить ему правду.
Думаю, что если он правду узнает, то расстреляет меня без суда и следствия. Прямо на месте, как классового врага…
– Прибыльное, – высказался участковый.
– Кормят вкусно, этого не отнять.
– И по деньгам приемлемо.
– Не то, что раньше армянин кормил какими-то помоями. Вечно изжога была, – пожаловался один из полицейских.
– И работают допоздна. Удобно, – вставил второй свое мнение.
– Эксплуататорша, – высказался злой опер. И здесь я ему не угодила.
– Почему эксплуататорша? Я так же наравне с другими работаю. И ухожу последней. А прихожу первой.
– Жадная потому что. За деньги удавишься, – припечатал он меня и ушел.
