style="font-size:15px;"> – Послушайте, – начал он. – Я вам уже сто раз говорил, что у нас с Ларой давно уже… только дружеские отношения. Мы договорились, что разводиться не будем, и она не вмешивалась… в мою личную жизнь. Понимаете? Нам обоим было так удобно. Но я же вижу, куда вы гнете. И я вам еще раз повторяю – я Оксану не убивал. И она сама себя не убивала. Я уверен в этом, – добавил он.
Маргарита Сорокина с неприязнью смотрела на сидящего напротив мужчину. Не убивал он! С женой, видите ли, только в дружеских отношениях. А чего тогда жить вместе? Или ему так удобнее? Конечно, именно ему так удобнее, а не несчастной женщине, которой приходится терпеть бесконечные походы налево этого… артиста! Ишь, и сюда вырядился. Любовницу еще не похоронили, а он атласный шейный платок нацепил в козявках каких-то, штиблеты лакированные надел… хлыщ!
– Ну, то, что вы Кулиш не убивали, еще доказать надо, – ядовито заметила она.
– Доказать надо, что я ее убивал! – тут же парировал Савицкий. – Вы о презумпции невиновности когда-нибудь слыхали?
Следователь медленно побагровела.
– Та-а-ак, – протянула она. – Грамотный, значит? А грамотного я могу задержать до семидесяти двух часов – по подозрению в совершении преступления. Вам в камере не то что часы – минуты считать захочется! А ведь есть еще и Указ президента – по нему я вас и тридцать суток могу удерживать! Понятно? Так что, спокойно на вопросы будем отвечать или выйдем и опять в Киев звонить побежим?
Режиссер смолчал. Да, дразнить эту странную бабу явно не следовало.
– Скажите, Савицкий, снотворным ваша любовница давно баловалась?
Режиссера покоробило это «баловалась», но он ответил по возможности сдержанно:
– Да, Оксана давно принимала снотворное. Много лет.
– А зачем она выпила снотворное днем, вы не в курсе?
– Знаете, у каждого из нас свои странности, – сказал Савицкий, все более и более тяготясь разговором. У него создалось впечатление, что следователь действительно пытается обвинить его в чем-то, и нарочно провоцирует его, чтобы он вспылил и наговорил лишнего.
– Оксана с помощью снотворного лечила все – и головную боль, и простуду. Она говорила, что сон все лечит, – выпивала таблетку, а наутро, как правило, действительно была здорова…
– А вы сами дали ей снотворное?
– Нет, – отрезал режиссер. – Я ей ничего не давал. Я проводил ее до дверей и ушел домой. Вам понятно?
– Ну-ну, – скептически произнесла следователь, и у Савицкого задрожали руки. Эта двухчасовая пытка, похоже, и не думала подходить к концу. Зачем он сам заварил эту кашу?! Оксану не вернешь, а ему все нервы истреплют, не считая того, что за спиной уже начались шепотки, и даже Лариса сегодня…
– Можно?
В дверь просунулся плотный
