по жене?
– Они были родственниками и дружили с детства. Не знаю, любил он ее или нет, но они были друзьями. Редкая удача, особенно для сильных мира сего. Однако мне пора. Я хотела вас спросить, как вы себя чувствуете, но сейчас мой вопрос уже не имеет смысла. Не отвечайте. Очень хорошо, что вас занимает человек, которого уже четыреста лет нет на свете.
Вроде бы она только что стояла здесь, едва заметно улыбаясь, как бы даже сама себе, – и вот она уже возле двери. Эта женщина владела даром успокаивать душу. Как монахиня. Или королева.
Глава четвертая
После ланча прибежал запыхавшийся Уильямс с двумя толстыми книгами.
– Вы могли бы оставить их швейцару, – сказал Грант. – Я вовсе не предполагал, что вы потащите их наверх.
– Мне надо было предупредить вас, что я успел зайти только в один магазин, зато в самый большой, и купил вот это. – Он положил на тумбочку, стараясь казаться равнодушным, том в строгом зеленовато-сером переплете. – Они сказали, что это лучшее, что есть у них, и в других магазинах я все равно ничего не найду. Отдельной истории Ричарда III у них не было, зато они дали мне вот это.
«Это» оказалось книгой в веселенькой обложке с военными аксессуарами и называлось «Рейбийская Роза».
– Кто это?
– Его мать, по-моему. То есть Роза. Все, я бегу. Еще пять минут, и начальство спустит с меня шкуру. Извините, если что не так. Я посмотрю, может, найдется что-нибудь получше, и еще загляну к ним.
Грант был растроган чуть не до слез.
Сержант не успел дойти до конца коридора, а Грант, открыв «лучшую» историю Англии, уже выяснил, что эта так называемая «официальная» история, в сущности, умелая компиляция с неплохими иллюстрациями. Рисунок из Луттремитского псалтыря украшал главу о сельском хозяйстве четырнадцатого столетия. Глава о Великом пожаре была поделена пополам картой Лондона. Зато короли и королевы упоминались редко и вскользь. «История» Тэннера была сосредоточена на социальном прогрессе и политической эволюции. В ней можно было прочитать о черной оспе, введении книгопечатания, появлении пороха, создании торговой гильдии, но о королях и их родственниках мистер Тэннер вспоминал в случаях крайней необходимости. Такая необходимость возникла, например, в связи с введением книгопечатания.
К будущему лорду-мэру Лондона из южного Кента явился некто по имени Кэкстон и представился учеником торговца мануфактурой. Потом этот Кэкстон с деньгами, доставшимися ему по наследству от хозяина, двинулся в Брюгге. А в один августовский день два юных английских изгнанника стояли под проливным дождем на берегу моря в Нидерландах, и, какое совпадение, на помощь им пришел удачливый торговец из южного Кента. Изгнанниками были Эдуард IV и его брат Ричард. Когда же колесо истории повернулось и Эдуард возвратился в Англию, с ним прибыл Кэкстон, который напечатал для него – впервые в Англии – книги, написанные родственником короля.
Грант переворачивал страницы и не уставал удивляться убожеству информации об отдельных людях. Давным-давно
