не знайт. Если найдешь ее раньше нас, передай, что мама ее очень любит. Пережифайт и фолнуеца, и что она щастлифа со мной. Я сейчас ухожу, револьфер найдешь ф ящике стола. Прощай, Николай, желаю, чтобы ф следующий раз мы фстретились не как фраги.
– Эх, придушить бы тебя, да жаль Екатерину Михайловну, может, только с тобой она и жить-то начала по-настоящему. И девочку-циркачку оставь в покое, я вас раскрыл. Вы, вообще, люди? Использовать девчонку для слежки, играть чувствами Лизы?
– Это фсенепременно. Да и смысла уже нет, если фее знаешь, – пообещал Штоц и пожал плечами. – Хотя. Тут не есть что-то пльохо, молодой и красивый фрау фсегда использовать как приманку, про Далилу слышаль?
Николая, хоть он и понимал правоту этого противного немца, аж передернуло от отвращения. Но он не стал отвечать на очевидный вопрос немца.
– Прощай и ты, желаю тебе больше не встречаться у меня на пути…
Николай медленно разворошил угли, тлеющие в топке буржуйки. «Вот так повернулось все!» – думал он. Через несколько дней после встречи с фон Штоцем юноша, приписав себе лишний год, определился на военную службу. Провожать его на вокзал вышла вся труппа. Джембаз смахивал слезы, Джон смешно морщил лицо, Жорик тер глаза и постоянно шмыгал носом. Маленькая Лиза одиноко стояла в сторонке и молча плакала. Он простился со всеми. К Лизе даже не подошел. Пронимал, что зря, но ничего не мог с собой поделать – не смог простить предательства.
Николай ехал на фронт, ехал на войну.
Глава 7
Братские дела. Где-то в Европе
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг. И помни: лучше близких, вдали живущий друг. Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг. В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
Среди окопной грязи и крови, среди вони окровавленных бинтов и смрада использованных патронов, среди разрушенных городов и изрытой воронками земли, среди толп беженцев и гор убитых тел в истерзанной Европе существовал островок спокойствия и благополучия. Здесь, высоко в горах, не была слышна артиллерийская канонада и треск пулеметных очередей, сюда не доносились стоны раненых и плач матерей, тут не испытывали мук голода и не ощущали запах гари. Здесь, на берегу высокогорного озера с прозрачной голубой водой, вдали от любопытных глаз и чужих ушей, от боли и невзгод современного мира, в маленькой, уютной вилле, собрались Магистры Братства Звезды, Высшие Посвященные, Несущие Свет. Шел третий год войны.
Их было немного: Магистры частей света в серых хламидах, адепты сект и Достопочтимые Мастера лож в калетках и бальдериках через плечо, тайные иллюминаты и гроссмейстеры европейских духовно-рыцарских орденов в плащах с крестами, бритые Хамбо-ламы и китайские мудрецы с неизменными посохами в руках, ученый-сионист в пейсах и богослов из Медины с остроконечной бородкой, высохший йог-индус в чалме и даже черный как смоль африканский шаман с кольцом, вдетым в приплюснутый нос – всего человек
