я читаю заметку… с абсолютной иронией автор пишет: «Рахим, Рахман, Бисмилла, – прошептав эти свои дикие заклинания, исламист ушел в сторону гор». Честное слово, так писали в начале второй войны с Чечней. Ну переведи написанное на русский, только переведи честно, каждое слово, – и получится: «Во имя Господа, всемилостивого и милосердного». Это что, дикое заклинание? Это просто для пишущего явно непонятные слова, только и всего.
– Вообще-то слово «исламист» само по себе тоже звучит как-то… Христианин – нормально, человек, исповедующий ислам, – тоже нормально. А вот исламист…
– Эти все звучания – хорошее поле для пропагандистских трюков. Скажи, например, «христианист» – что-то не то, да?
– Не то. Но как бы там ни играли со звучанием, а все-таки то, что называют исламским фундаментализмом, – это ведь правда ужасно.
– Ну плохо это, конечно. И прежде всего это плохо для исламского мира. Фундаменталистское течение – это крайнее течение в исламе, даже скорее ортодоксальное. Это всегда шаг назад, и он всегда бывает сделан от отчаяния. Возьми Афганистан – там более двадцати лет идет война. Разрушенная экономика, абсолютно уставшее, запуганное, разоренное население – их всего-то миллионов восемь. Когда-то это тихая, спокойная была страна, но вторгся Советский Союз и начал строить там социализм, положив три миллиона местного народа. В ответ возникло афганское сопротивление.
– Талибы?
– Да нет, талибов тогда вообще еще не было. Были моджахеды, то есть борцы за веру, – это уже было исламское движение. Они объединились против советской оккупации и против просоветского правительства. Подняли зеленое знамя и лозунг «За веру, за отечество!». То есть эти люди тоже боролись за веру и за Родину: разве это только христианским народам позволено? Позже, когда уходят советские войска, гражданская война в Афганистане продолжается, не без помощи извне, а точнее, при активной помощи извне. И как реакция на еще более тяжелую ситуацию уже возникает фундаменталистское движение – талибан. Оно становится все суровее: неповинующимся – казнь, женщинам – чадра. При моджахедах нравы были мягче, но царил хаос.
– Отвратительные типы. Так вот к теме о правильном переводе: я читала, что талиб – это по-арабски студент. Как это учащаяся молодежь оказалась такой мракобесной?
– Ну да, талибы достаточно отвратительны и мракобесны. И заметь – это лучшая часть населения, надежда. Далеко не каждая семья могла послать отпрыска на учебу; я полагаю, что для одного юнца деньги вынужден был собирать целый клан. Очень важно понять: почему вдруг студенты оказались приверженцами самого крайнего течения в своей религии? Да потому, что они родились, когда страна была на грани катастрофы, а росли и взрослели уже глубоко внутри этой катастрофы. Талибан – реакция на безысходность. Можно сколько угодно говорить, что это движение было создано пакистанской разведкой и что за талибами стоят братья по разуму – пакистанцы. Очень вероятно. Но если бы население Афганистана не поддержало их, ничего бы не удалось.
