мадам, – мягко улыбался подлый маленький лицемер. – Но ведь, несмотря ни на что, вы добились успеха?
– Местная ветвь нашего движения, смею заявить, уже в течение ближайших недель сможет претендовать на то, чтобы стать образцом для всей Англии, – ответствовала та.
– Тетушка просто рехнулась на этой вивисекции, – шепнула Эмили. – Так что будьте поосторожнее, если она и вас начнет пытать.
Я рассмеялся и сменил тему.
Когда дамы нас покинули, Корэн поведал нам свою печальную биографию.
Оказывается, семейство его обитало на Севере, так что вести о том самом прискорбном событии до них не дошли, оставшись только в единственной газете. А вскоре и сам Корэн уехал в Шеффилд и только через десять лет, получив несколько тысяч наследства, смог выкупить пай в своем нынешнем деле, которое привел к процветанию.
С горечью он повествовал нам про Томаса Эпплтона, неподходящего молодого человека и главного подозреваемого, когда инспектор выскользнул из кресла и, отдернув штору, внимательно уставился в окно.
Увы, мне было видно только пустую лужайку да темнеющую за ней изгородь, слабо различимую в серых летних сумерках.
– Прекрасный вечер, не так ли? – обернулся к нам инспектор.
Мы недоуменно уставились на него, а он, как ни в чем не бывало, опустил штору и вернулся на место, по дороге успев погладить лежавшего на коврике у окна фокстерьера.
– Что-то случилось? – наконец вопросил мистер Корэн.
– Ничего особенного. Но если вы хотите держать наше дело в секрете, говорите тише.
– О чем вы?
– Кто-то из вашей семьи подслушивал под окном.
– Хотите сказать, что моя же кровь за мною шпионит?! Да как вы могли подумать!
– Собака, – просто ответил инспектор.
– Чушь!
– Вовсе нет. Штора не была опущена до конца, и собака заметила, как кто-то подошел к окну. Она вздернула уши, показав это. Затем она завиляла хвостом: значит, за окном был кто-то, хорошо ей знакомый и даже приятный, – на незнакомца она бы залаяла. Вот и все. Довольно очевидно, мне кажется.
– Вы видели, кто это был? – Мистер Корэн вмиг позабыл свой праведный гнев.
– Нет. Но в любом случае я полагаю неразумным продолжать разговор. Не лучше ли нам присоединиться к дамам?
Тем вечером мой друг был воистину душой компании.
Бедняжка Эмили, с печалью во взоре смотревшая в сгущавшиеся за окном тени, была усажена за фортепьяно и принуждена облекать мечты о возлюбленном в немудреные импровизации. Мисс Ребекку инспектор Пис вовлек в спор о местных питейных заведениях, и почтенная леди продемонстрировала нам незаурядное ораторское дарование. Даже наш мрачный хозяин – и тот оживился, делясь своими мыслями о современных методах водоснабжения.
В общем, когда
