председателем собрания.
И вот когда председатель начал объявлять, что речь будет говорить «наш уважаемый и всем известный сосед», в зал просунулась багровая физиономия Хорледжа.
Постояв с минутку за дверями, он зашел и тихо уселся на скамью позади нас. Зачем-то мы встали и сели за ним – я смысла в этом не видел, Пис, несомненно, видел, но делиться им не желал.
Председатель закончил объявление, и под новые аплодисменты на трибуну поднялся мистер Корэн. Он постоял, довольным взором окидывая собравшихся. Их интерес, восторг, одобрение, казалось, вливали в него жизненные силы. Это было видно даже по жесту, которым оратор попросил тишины.
И вот он начал:
– Друзья мои!..
Но его прервал Хорледж.
Он вскочил со своего места и закричал:
– Председатель, у меня вопрос!
Его выходка вызвала удивленные возгласы, недовольное ворчание и заинтересованный шепоток – но не более того. Кажется, политическая борьба была здесь не слишком остра. Впрочем, Хорледжа собравшиеся определенно знали. Как-никак, самый богатый лавочник в городе.
– Не лучше ли вам задать ваш вопрос по окончанию речи? – предложил председатель.
– Нет-нет, – вмешался Корэн. – Пусть спрашивает. Я отвечу.
Он судорожно сжимал и разжимал кулаки, но взгляда не отводил. Известная доля мужества у него все же была.
– Лучше вам отказаться от участия в выборах, – сказал Хорледж, ковыряя пол носком ботинка.
– И оставить вашего кандидата без соперника? Ну уж нет!
– Откажитесь, умоляю! Не заставляйте меня прилюдно вас позорить.
– Вы тратите наше время.
– Что ж, господа! Мистер Корэн не может участвовать в выборах, поскольку…
Все-таки в легком похлопывании по плечу, которым полицейский привлекает внимание своей жертвы, есть нечто особенное, почти колдовское. То, что не позволяет спутать это прикосновение ни с чем другим и заставляет узнать его даже тех, кто до того его не испытывал.
Вот и Хорледж вмиг побледнел; он только и мог, что прохрипеть:
– А вы еще кто такой?
– Инспектор Аддингтон Пис, криминальная полиция. Мистер Хорледж, вынужден сообщить вам, что вы сейчас стоите на грани того, чтобы стать шантажистом.
Говорил он так тихо, что даже я еле-еле разобрал его слова, хотя стоял совсем рядом.
– Но… как же так?!
– Я бы хотел поговорить с вами и мистером Корэном, если вы не против. После нашей беседы вы будете вольны поступать как знаете. Согласны?
Мистер Хорледж долго не раздумывал и во всеуслышание заявил, что его могли дезинформировать, а потому ему нужно вкратце прояснить вопрос наедине с кандидатом. Предложение было встречено горячим одобрением: хоть что-то интересное в будничном и сером
