неизбежно начнёт стареть. А за старостью приходит… Четверть века для илланца – ничто, мгновение.
Илланки не умели плакать, но в момент сильнейших переживаний на лбу появлялась глубокая поперечная морщина и глаза становились цвета лилового тумана. Глаза Алекаты блеснули лиловым…
– Хорошо, оставим эту тему, – Нея замолчала на какое‑то время. – Вернёмся к началу твоей неприятной истории, – решительно продолжила она. – Ты сказала, что в тебя стреляли из бозонной пушки?
– Да. Это так. И тут не может быть ошибки.
– Но, – возразила Нея, – такое оружие разрешено к использованию только воинам скана Рая.
– Я уже думала об этом. Кто‑то не просто впустил в лабораторию крипта, но обеспечил его сверхмощным оружием.
– Но для чего? С какой целью?
– Это ещё предстоит понять. Но ты не знаешь главного, Нея: тебя удивит, кто этот крипт.
– И кто же?
– Это Хон, крипт из дипломатической миссии Кольца Вселенной.
– Хон? Поверенный Кольца Вселенной? Это он? Тот, кто летает в горячие очаги Кольца с целью их погашения и установления мира?
– Он!
– Даже не знаю, что сказать. И ты ткнула его кортиком? О, ужас!
– Ужас в том, что он попытался меня убить и завладеть Наро…
Глава 8
Свидание. Неожиданно Хон
Вечерело. Два лунных диска бледными пятнами появлялись на сиреневатом небе Иллы. Они отразились в небольшом озере, образовавшемся на плато среди скалистых гор. Его необычайная конусовидная форма сразу же бросалась в глаза, так как горная порода, выстилающая дно, была светло‑молочного цвета, а вода в нём – невероятно прозрачная и прохладная. В озере обитали роли, тонкие, плоские квадратной формы водоплавающие, которые серебристо‑красными нитями проносились в глубине воды и, казалось, освещали озеро до донышка. Они питались молекулами углерода. А вокруг озера разрослась окита. Растение жило своей необыкновенной илланской жизнью: как только уходил с ночного неба первый – более мелкий – диск луны, тонкие, искривленные стволы окит мгновенно устремлялись ввысь, в самое небо. Над горным плато голые ветви окит переплетались, образуя над головами илланцев широкое полотно, которое с восходом солнца начинало приобретать вид сплошного «кварцевого стекла». Тени предметов, попадавшие под это особенное «стекло», искривлялись, преломлялись, становились цветными, пастельных оттенков, и вся эта картина начинала напоминать медленно движущуюся мозаику. В тени окит было свежо и невероятно прохладно. Нее нравилось здесь бывать в жаркие дни.
Рай ожидал Нею. Чтобы как‑то скоротать время, зачерпнул руками воду – и серебристо‑красные роли заметались в лужице среди пальцев. Рай подошёл к шаровидному прозрачному сосуду, тут их было немало, и погрузил ролей в него. Тряхнув сосуд, полюбовался игрой света и направился к плетёной подвесной скамье. Присев на скамью, он поставил сосуд рядом с собой, как маленький живой фонарь. Рай скрестил на груди
