и в самом деле ничего не помните или притворяетесь? Может быть, сразу напишете явку с повинной?
– Какую явку? В чём я должен повиниться?
– Олег Николаевич, давайте не будем зря тратить моё и ваше время! Вы подозреваетесь в совершении преступления, предусмотренного статьёй сто пятой, частью первой Уголовного кодекса Российской Федерации. Более конкретно: в умышленном убийстве вашей супруги – Елизаветы Ефимовны Богомазовой.
Я до сих пор не могу подобрать слова и описать тот апокалипсис, что творился у меня на душе в часы пребывания под стражей в ИВС. Одно скажу: я не пожелал бы такого даже заклятому врагу. Отчаянье, бессилье и чувство жгучей несправедливости накрыли меня с головой. Мне казалось, что я не просто тону в них, – я уже упёрся в самое дно безо всякой надежды вернуться назад, к воздуху и свету.
Утром меня разбудил голос конвойного:
– Шестов Олег Николаевич! На выход. У вас свидание с адвокатом.
– Шо, опять? – пошутил мой сокамерник голосом героя мультфильма.
Сказать по правде, в ту ночь всем было не до смеха. Соседи по камере возненавидели меня сильнее, чем пассажиры поезда дальнего следования ненавидят попутчика, храпящего всю дорогу на соседней полке.
До самого утра я ходил взад и вперёд, пытаясь осмыслить случившееся накануне. Потом наконец прилёг в изнеможении на койку и, по словам сокамерников, во сне «орал, как потерпевший», «как будто у тебя почку вырезали без наркоза», – и это были ещё самые мягкие из использованных ими метафор.
Той ночью меня снова мучили кошмары: мне снилось, что в камеру через зарешёченные окна пытают ворваться уже знакомые мне крылатые твари. Состав этого летучего зверинца был на редкость разнообразен: по краям оконного проёма сидели белые голуби с человеческими ликами и жалобно смотрели на меня, словно прося хлебных крошек, а между ними шныряли жуткого вида нетопыри-кровососы и отчаянно бились в стёкла, оставляя на них кровавые потёки.
…Конвойный вернул меня к реальности:
– То был дежурный адвокат. А это ваш адвокат по соглашению.
Я, конечно, догадывался, кто мог заступиться за меня перед Фемидой: кто, если не Малик, нанял для меня защитника? Но я никак не ожидал, что тем адвокатом по соглашению окажется мой вчерашний знакомый Полозов.
Он сидел за столом в комнате для свиданий с задержанными и листал мои бумаги. Я заметил в нём разительную перемену: если вчера он весь звенел от напряжения, словно натянутая струна, то сегодня был абсолютно спокоен и собран. Его холодная невозмутимость с налётом какого-то высокомерия словно отрезвили меня. Я сделал всё чтобы взять себя в руки.
– Здравствуйте, Олег Николаевич! – приветствовал меня Полозов.
– И вам не хворать, Евгений Андреевич! Казните меня, не помню, когда я успел с вами связаться? Я вряд ли сделал это в здравом уме: ваши услуги явно недешёвы.
– Об этом можете не волноваться. Если вы не возражаете, я буду
