на цыпочках вышла из спальни. За спиной матери проскользнула до сеней, где надела на облачённые в нейлон ноги резиновые шлёпанцы, и, держа туфли на шпильках под мышкой, спустилась с крыльца.
Идти через улицу, на виду деревни, при боевой раскраске, шпильках и «халате» Нинель всё же не решилась. Ещё ведь не известно, чем и как закончится свидание с Константином Павловичем. (Опытная «девушка» не зря экипировалась под нерешительного мужика – Павлович таким и был: могуче разбогатевший ботан с претензией на вызывающую шок девственность.) Если по деревне слухи побегут: «К Палычу Нинка вечерами шастает!», роман может прихлопнуться, даже толком не начавшись. Нинель прекрасно знала, как трепетно относятся иные богатеи к огласке личных шалостей. Тут лучше перебдеть, чем поторопиться. Иначе – кисло выйдет.
Подгоняемая расчётливыми мыслями, Нинель прошла по залитой недавним дождём тропинке до калитки, что разделяла два участка. Попутно цыкнула на цепного кобеля:
– Тихо, Шарик! Попробуй только гавкнуть, тварь!
Пёс разинул агромадную пасть в ленивом и презрительном зевке. Но просьбу таки выполнил. Молча наблюдал за тем, как хозяйская дочка проходит на чужую территорию и там, на чистой плиточной дорожке, переобувается в туфли.
Нинель припрятала шлёпанцы под кустом отцветшего георгина. Распрямилась. И твёрдо поглядела на окна недавно выстроенного каменного дома под зелёной черепичной крышей.
Константин Павлович Субботин появился в деревеньке Кумушкине года четыре назад.
Вначале здесь бывал наездами, по выходным. Потом – прирос. К красотам, тишине и воздуху. Пропал в просторах, затерялся разумом между двух рек – полноводной транспортной и никчемной заболоченной Петляйкой.
Через год в просторной заводи, именуемой местными «Катькин омут», появился отличный пирс, у которого и швартовался немаленьких размеров катер нувориша.
Ещё через полгода Нинель позвонила матушка, и начало всей истории можно брать от восклицаний Зинаиды Яковлевны:
– Ох, Нинка! У нас здесь такое творится!..
Дочь Нина, давно привыкшая к гламурному имени «Нинель», тогда, помнится, поморщилась: «И чего у них там твориться-то может? Куры, что ли, передохли? Или улетели зимовать?..»
Но оказалось – происходит.
Тот самый сосед, с коим Нинель так и не случилось встретиться (хоть он и поселился через забор от Ивашовых), начал массово скупать землицу у колхозников и полуразорившихся фермеров-неудачников.
Платил – по-божески. Дела вёл без нахрапа, с уговорами и разъяснениями. Душевно подружился с председателем сельсовета Мухиным Сергеем Дмитриевичем. Пообещал главе народ трудоустроить и отлучить от пьянства. Но основное: мост через Петляйку поклялся выстроить. Не починить аль подлатать, а именно, конкретно – выстроить. Новый мост. Бетонный.
А за бетонный мост
