мы вместе смотрели фильм. Обычно Володька комментировал всё, что происходит на экране, однако в тот вечер он молчал. И только в минуту, когда я поднялся с кресла, он резко спросил:
– Куда?!
– На кухню, чайку подлить, – я показал ему пустую кружку.
– Не ходи… – Володька перешёл на шёпот. – Он там!
– Кто? – спросил я, уже зная, что сейчас он скажет что-то безумное.
– Сшитый человек! – ответил Володька. – У него всё пришито: ноги, руки…
– Заткнись! – крикнул я от испуга. – Ещё раз ты заговоришь про глаз в раковине, про голову в стиральной машине или про «сшитого», отправишься в клинику. Ты меня понял?
– Я и дня там не пролежу! – пригрозил брат в ответ, но больше не пытался меня остановить.
Он сбил меня с толку, я забыл, где выключатель и шарил по стене, глядя во мрак. На миг испугался увидеть кого-то чужого в кухне. Там, разумеется, никого не было. Но беспокойство осталось. Страшно жить с безумцем. И жаль его! Ведь он мой брат.
Жаль себя… Вдруг придётся всю оставшуюся жизнь о нём заботиться, привязывать к кровати, если начнёт буянить. Страшно было подумать, к чему это приведёт.
Ещё неделю Володька был тише воды, ниже травы. Даже свои любимые ролики не смотрел. Сидел в уголке, листал книжку. По-прежнему оставлял после себя свет и на кухне, и в коридоре, и в ванной.
Я уже привык ходить за ним и выключать. Даже замечания ему не делал.
Брат проявил небывалые чудеса самоконтроля, и я не ждал от него подвоха. А он возьми, да и сделай…
Я задремал вечером на диване, и проснулся от того, что дверь сильно хлопнула. Это сделал мой брат. Он закрылся со мной в гостиной и крепко держал ручку.
– Ты спятил? – закричал я.
Хотя и спрашивать не стоило. У Володьки был молоток в руке.
– Тихо! Он там! – сказал он.
– Кто? – внезапно холодная дрожь прошла по моему позвоночнику.
– Ты меня просил про него не говорить, – уклончиво сказал Володька, но тут же добавил. – Сшитый человек! Я не за себя, а за тебя боюсь. Кажется, ты ему не нравишься. Он говорил о тебе.
– Говорил что? – мне показалось, будто за дверью правда кто-то ходит. Брат меня в этом убедил.
– Он сказал, что ты собираешься меня предать и отправить в психушку, – Володька тяжело дышал. – Сказал, что хочешь избавиться от меня, чтобы одному жить в квартире! Нехорошее про тебя говорит… Не нравишься ты ему.
И вдруг меня поразила абсурдность происходящего: в квартире нет никого постороннего! Больное воображение брата его выдумало. Этот персонаж отражал его страхи.
– Володя, ты напуган, но пожалуйста… положи молоток, – медленно проговорил я, пот капал с каждого волоска на моей голове.
– Я его не боюсь! – убеждал брат. – Мне уже всё равно. Я скоро умру. А тебя спасу!
– С чего это ты скоро умрёшь? – я не отрывал глаз от молотка и хаотичных движений руки Володьки.
