которые еще впереди.
Король отпустил Бриджит, и девочка потопала к Сесилии – помогать той плести венок из остролиста. Елизавета не хотела, чтобы отец видел ее слезы, она не станет умножать его печали.
– Я пойду выберу себе платье к завтрашнему дню, – сказала принцесса.
Покидая холл, она размышляла, станет ли это Рождество для нее последним, проведенным в Англии. Ей уже почти семнадцать, она вполне созрела для брака и тем не менее не могла себе представить будущее во Франции. Может быть, ей все-таки не придется ехать туда.
Это было самое пышное Рождество за всю ее жизнь. Отец возглавлял великолепный двор, при котором собралось множество лордов и леди, и появился в роскошном наряде на мессе, за столом и когда вел процессию через дворец. Его огромная фигура затмевала всех, когда он восседал на троне перед благородным обществом. Блеск двора демонстрировал мощь королевства, он был полон богатств и людей почти всех наций, и Елизавета трепетала от гордости, радости, печали и страха, что скоро уедет отсюда.
– Самое прекрасное здесь – это дети, дарящие столько радости, – услышала она слова леди Стэнли, сказанные матери.
Женщины стояли рядом и угощались сластями у банкетных столов, накрытых по приказу короля вечером накануне Двенадцатой ночи. Мать, одетая в платье из зеленой тафты и золотой парчи, вся сияла; она улыбнулась Елизавете.
– Они действительно очень милые принцессы, – продолжила леди Стэнли, что заставило Елизавету задуматься, не ищет ли та по-прежнему невесту для своего сына. – А принц! Как он вырос!
Елизавета взглянула на брата, которому было уже двенадцать, одетого в сверкающий наряд из золотой парчи. Он жадно поедал конфеты и снисходительно разговаривал с Йорком, золотая тарелка которого была опасно нагружена горой сластей.
– Мы очень гордимся им, – сказала мать. – И он так хорошо учится.
– Вы наверняка будете скучать по нему, когда он отправится в Ладлоу, – продолжила разговор леди Стэнли. – Мне самой так не хватает Генриха. Я очень хочу, чтобы он послушался короля и вернулся в Англию. Тогда он смог бы занять подобающее ему место в мире.
Елизавета задумалась: «И какое же?»
Она подошла к отцу, который от души смеялся чему-то с лордом Гастингсом, дядей Риверсом и лордом Стэнли.
– Заткните уши, Бесси, эта шутка не для юной леди. – Отец улыбнулся ей.
Вдруг рядом появился Хамфри Бреретон:
– Ваша милость, ваш посол из Франции здесь, он хочет поговорить с вами. Говорит, это срочно.
Отец вздохнул:
– Что ж, джентльмены, долг зовет меня. Бесси, я скоро вернусь.
Король смешался с толпой гостей, которые кланялись и делали реверансы, когда он проходил мимо.
– Надеюсь, это не какие-нибудь дурные вести, – сказала Елизавета.
– Это могут быть хорошие вести, – отозвался Гастингс.
– Не
