появился в начале июня257. На последних страницах альманаха, где перечислялись книги, вышедшие в «Серебряном веке», была анонсирована «Железная женщина» с пометкой «в печати».
Эта информация не совсем соответствовала истине. И хотя Поляк, безусловно, горел желанием напечатать книгу Берберовой, его издательство было маломощным (он был практически единственным постоянным сотрудником) и не имело стабильного финансирования. Поляк финансировал книги или из собственных весьма ограниченных средств, или из пожертвований, а потому ему еще предстояло собрать для издания «Железной женщины» нужную сумму258.
Прождав месяца два и убедившись, что денег по-прежнему нет, Берберова решила предложить свою книгу в другое нью-йоркское издательство – «Russica». И хотя это издательство было создано тоже недавно, оно имело более солидную базу. С главным редактором издательства А. Е. Сумеркиным Берберова была хорошо знакома. Как она писала о нем одному из своих корреспондентов, «тут есть один человек, не так давно из Москвы, друг Бродского и многих других, который задался целью стать издателем, как другие хотят стать художником или доктором. Я для него немного работаю – советом и всякими мелкими делами. Очень большой энтузиаст»259. К тому времени Берберова уже договорилась с Сумеркиным о втором издании «Курсива» на русском и даже подписала контракт. Но, прочитав рукопись «Железной женщины», Сумеркин и его коллеги решили печатать и эту книгу Берберовой и выдали ей аванс260.
Между тем отрывок из «Железной женщины», опубликованный в «Части речи», имел большой успех у читателей. В частности, крайне доброжелательно откликнулся Джордж Кеннан, которому Берберова отправила ксерокопию. Выражая благодарность за материал, Кеннан писал, что он поражен ее эрудицией, крайне одобряет ее стремление опираться исключительно на факты и надеется вскоре прочитать книгу полностью261.
Эти события, видимо, несколько примирили Берберову с тем, что издательство «Farrar, Straus and Giroux» отклонило «Железную женщину». Сообщая об этом Сильвестру, она сохраняла спокойный тон, выражала уверенность, что с «Chatto & Windus» проблем не будет, но всячески убеждала его не тянуть с переводом.
При этом Берберова понимала, что у Сильвестра, получившего к тому времени профессорское место в Колгейтском университете, большая преподавательская нагрузка и много других забот. В частности, в сентябре 1980 года он должен был отправиться с группой студентов на год в Москву. И хотя Сильвестр продолжил в Москве работу над переводом, теперь он ее делал существенно медленнее и не столь тщательно, как раньше.
Это означало, что от Берберовой требовалось больше усилий по редактуре, но она не роптала. Одновременно с этим занятием она решила еще раз просмотреть русский текст книги, перед тем как отдать рукопись Сумеркину. На ведение дневника в последние месяцы 1980 года у нее, очевидно, не было времени, но 31 декабря
Часть речи: Альманах литературы и искусства. № 1. Нью-Йорк: Серебряный век, 1980.
Письмо Сильвестру от 9 июня 1980 года // Nina Berberova Papers. B. 20. F. 548.
Письмо Омри Ронену от 14 февраля 1980 года // Ibid. B. 17. F. 478.
Письмо Сильвестру от 28 сентября 1980 года // Ibid. B. 20. F. 548.
Письмо от 25 сентября 1980 года // Ibid. B. 11. F. 286. Это письмо Кеннан послал Берберовой накануне своей очередной поездки по Европе и Азии, в которую по какой-то причине он взял с собой оттиск ее материала из «Части речи». Будучи в Гонконге на одном из дипломатических обедов, Кеннан случайно оказался рядом с некоей Наташей Уилсон, которая, как обнаружилось, была родной внучкой Будберг. Кеннан дал ей материал о Муре, и Наташа, прочитав, отреагировала письмом. Об этой встрече Кеннан написал Берберовой (см. его письмо от 18 декабря 1980 года // Ibid.), а также переслал ей письмо Уилсон. Отвечая Кеннану, Берберова замечала, что ни минуты не сомневалась, что «родственники Муры будут недовольны иными обнаруженными [ею] фактами», но письмо Наташи нашла «очень милым и интересным» (Письмо от 22 декабря 1980 года // Ibid.). В своем архиве, однако, Берберова письмо Уилсон не сохранила.
