не навсегда, – не подумав, предполагаю я.
– Может быть, – подтверждает Грэм. – Кистевой, локтевой и плечевой. Это важно. Откуда ты знаешь плечевой?
– Однажды вы атаковали меня таким способом, а выпады известны каждому, но воспользоваться ими, взглянув несколько раз, смогут не все. Надеюсь, не разочаровала.
Покровитель коротко кивает.
– Продолжим с боевых искусств.
– Неплохо бы мне вспомнить, что такое драться, – говорю я и улыбаюсь в надежде, что улыбка вышла злорадной.
– Значит, тебе известна база.
Я занималась год рукопашным боем на бесплатном кружке в школе. Я знаю только базовые приёмы, выходила на бои с девочками. Если мы поражали каждого противника – переходили на второй уровень и могли сражаться с парнями. Мне не удалось подняться на ступеньку выше, я сильно расстраивалась, даже несколько раз плакала. Я денно и нощно тренировалась с Айком, хотя он не был умелым бойцом, чтобы надрать задницы вышибалам с большой грудью и длинными шевелюрами. В итоге я выгорела и забросила.
– И чему тебя научили? – учитель скрещивает руки и уступает мне территорию. Я воображаю перед собой грушу, становлюсь в стойку, которую на удивление помню.
– Прямой, – бодро говорит Коши.
Я прокручиваю в голове уроки тренера и бью в воздух.
– Сойдёт. От бедра.
Последний бой с лысой девчонкой, тоннелями в ушах и проколами на лице. Благодаря этому приёму я победила её.
Воздух пронзает замах моего кулака и хруст собственных не разогретых костей.
– В следующий раз не трать время на раздумья.
– Это тренировка, – протестую я.
– Здесь тренировки отличаются. Ты должна учиться так, будто уже сокрушаешь. В таких случаях не должно быть ошибок. Ни единой, – подчёркивает покровитель.
– Как это серьёзно, – со скрытой иронией говорю я.
Было услышано – осталось проигнорированным. Меня это даже радует.
Тренировка набирает новый накал: много быстрых и резких движений, участившееся сердцебиение, сбитое дыхание, сосредоточенные взгляды. Я сильно вспотела, хотя на Грэме нет и капли. Он выглядит так, словно сделал лёгкую утреннюю разминку.
– Что ты видела, когда коснулась камня? – невзначай спрашивает он, наступая на меня.
– С чего вы взяли, что я что-то видела?
Его брови поднимаются: то ли от удивления, то ли от насмешки. Ни один мускул на его лице больше не вздрагивает.
– Мышь убеждает человека, что она не ела сыр, тогда как она оказалась в мышеловке?
Язык не поворачивается говорить. Я видела что-то личное, влезла в чужую жизнь, увидела непозволительное. Под пристальным взглядом Грэма слова льются из меня лавовой рекой:
– Я видела женщину с чёрными волосами. – Опускаю меч. – Она погибла. Облако прошло сквозь нее, и женщина упала… выплёвывала кровь.
– Что-то
